Как бы ни льстили Лили слова Франциски, она сочла их абсолютно неуместными. Пусть Полли Мейкпис и в самом деле ее использовала, однако, на взгляд Лили, это было слишком малой ценой за то, чтобы ее собственная совесть оставалась чистой. Вот уже четыре года управление имением отнимало все ее силы — годы, которые она могла бы посвятить борьбе за свои идеалы. Поэтому Лили тщательно обдумала свои слова. Она бы ни за что не позволила себе обидеть ни одну женщину на свете.
— Вот еще! Вряд ли я представляю угрозу для Полли Мейкпис, если та действительно хочет стать председателем коалиции. Более того, как ни стыдно мне в этом признаться, я теперь почти не поддерживаю связи с этой организацией. Почти все мое время отдано Милл-Хаусу.
— Но принимать ее в нашем доме, Лили! Что мы, собственно, о ней знаем? Да и об остальных тоже, раз уж на то пошло? Среди них не всегда попадаются приличные люди, дорогая. Кто знает, откуда они родом…
Лили вздохнула:
— Милые мои, если вы не хотите видеть их здесь, то, ради всего святого, так прямо и скажите. Но если ваше единственное возражение касается их происхождения, то, боюсь, в глазах света скорее они могут запятнать себя общением со мной, чем наоборот.
— О, не говори так! — в ужасе воскликнула Эвелин. — Мы любим тебя, Лили. Я даже не представляю себе, что бы мы делали без тебя. С тобой дом стал таким уютным, таким спокойным…
— Ты хочешь сказать — похожим на сонное царство, — отозвалась Лили. У нее сложилось впечатление, что те четыре года, в течение которых она вела дела в поместье, показались Эвелин одним сплошным отдыхом после обеда. — И если Милл-Хаус стал для всех нас настоящим домом, то лишь благодаря тебе, дорогая, а никак не мне. Как только пять лет останутся позади, — продолжала девушка, усилием воли сохраняя спокойствие, — мне придется отсюда уехать.
— Но почему? — вскричала Эвелин. Франциска в это время не спеша потягивала чай, выражение ее лица было непривычно серьезным.
— Если я окажусь в проигрыше, то сомнительно, чтобы мистер Торн предложил мне остаться здесь. — Эта мысль заставила ее насмешливо скривить губы. — А если я одержу победу, то не смогу содержать ферму. Она требует постоянного вложения наличных средств, которых у меня нет, так что мне придется ее продать.
Лили всячески пыталась скрыть свое огорчение. Она уже успела всей душой привязаться к Эвелин и Франциске — и к Милл-Хаусу тоже. Она любила его теплую светлую кухню и тихие спальни с мебелью, покрытой толстым слоем пыли, неимоверных размеров бальный зал и цветные витражи, которыми совершенно не к месту было украшено окно на третьем этаже под выступом крыши. Она любила вечные перебранки уток, резвившихся в пруду, толстых, туповатых на вид овец, которые смотрели ей вслед каждый раз, когда она утром проходила по аллее, и даже своих несчастных, списанных за негодностью скаковых лошадей.
