— Как жаль уезжать — здешняя жизнь начинает мне нравиться.
— Приятно слышать. А вы возвращайтесь. Может быть, и Флавия соберется в наши края?
— Понятия не имею. Но я бы не удивился.
— В таком случае надеюсь, что ваша Флавия — современная девушка и согласится пожить у меня без всяких церемоний. Как насчет кофе?
Жизнь и время Джеффри Форстера Флавия начала изучать на следующий день после совместного ленча с Аргайлом и Бирнесом. Мэнстед, никогда не упускавший случая бесплатно пообедать или познакомиться с важным человеком, также присутствовал на встрече. Кроме того, он вызвался сопровождать итальянскую гостью во всех ее поездках для того, чтобы придать им официальный статус.
Многие лондонские кварталы, ранее объединявшие людей по профессиональному признаку, в наши дни утратили свое значение. Так, на Савилроу почти не осталось портных, журналисты расплодились в таком количестве, что больше не собираются на Флит-стрит, а ведь было время, когда проводили там все вечера напролет, жалуясь друг другу на бессовестно низкие гонорары. Исчезли издатели, и Ковент-Гарден перестал быть интересным местом. Доктора по-прежнему занимают Харли-стрит, но в силу специфики своей профессии почти не разговаривают друг с другом.
К счастью, в Лондоне все же остались уголки, где люди, занимающиеся одним ремеслом, стараются держаться вместе. Так, например, владельцы галерей, аукционисты и торговцы картинами по-прежнему теснятся в районе Бонд-стрит и Сент-Джеймсского дворца, придавая этим местам особый флер. Нельзя сказать, чтобы все эти люди очень любили друг друга, но подобное соседство поддерживает в них уверенность, что профессиональная солидарность все еще существует. Поэтому, когда Бирнес скрепя сердце позвонил Артуру Уинтертону и попросил встретиться с Флавией, тот был вынужден удовлетворить его просьбу.
То, что Бирнес и Уинтертон испытывали глубокую взаимную неприязнь, со стороны могло показаться странным. Казалось бы, возраст, успешный бизнес и несправедливо высокий уровень доходов давно должны были сблизить этих людей или хотя бы приглушить в них соревновательный дух. Но ничуть не бывало. На протяжении десятилетий они ревностно следили за успехами друг друга и по-прежнему боролись за пальму первенства в своем ремесле. Если бы Уинтертон не желал так страстно одержать верх над Бирнесом, а Бирнес не стремился во всем обойти Уинтертона, возможно, оба они так и остались бы дельцами средней руки. Закалясь в непрестанной борьбе, они стали титанами Бонд-стрит.
