«Многоуважаемый синьор! — Высокопарный стиль до сих пор сохранился в официальной итальянской переписке. — Я пишу Вам, чтобы признаться в одном преступлении. Я стала соучастницей кражи картины из палаццо Страга во Флоренции. Это преступление, в котором я добровольно сознаюсь, имело место в июле 1963 года. Да простит меня Господь, ибо я себя простить не могу.
С глубочайшим и почтительнейшим уважением,
Мария Фанселли».
Флавия прочитала письмо с полным безразличием, потом прочитала еще раз, пытаясь понять, чем оно могло заинтересовать шефа. Откинув назад длинные светлые волосы, девушка задумчиво потерла ладошкой кончик носа и вынесла окончательный вердикт:
— Ха! Ну и что тут особенного?
Боттандо медленно покачал головой:
— Кое-что. Возможно.
— Почему вы так думаете?
— Мой возраст имеет некоторые преимущества, — важно заметил он. — Например, мне известны факты, которых юные создания вроде тебя не могут знать хотя бы в силу того, что их тогда не было на свете.
— На прошлой неделе стукнуло тридцать три.
— Хорошо, создания среднего возраста, если тебе так больше нравится. И словосочетание «палаццо Страга» для меня не пустой звук.
Боттандо зажал в зубах ручку, нахмурился, посмотрел в потолок.
— Хм. Страга. Флоренция. Тысяча девятьсот шестьдесят третий. Картина.
Он уставился в окно, а Флавия терпеливо ждала, гадая, скажет он ей в конце концов, что у него на уме, или нет.
— Ха! — издал он радостный возглас по прошествии нескольких минут. — Вспомнил. Не могла бы ты порыться в ящике старых дел, моя дорогая?
Под ящиком подразумевался небольшой плетенный из лозы шкафчик, а старыми делами Боттандо скромно именовал дела с минимальными шансами на раскрытие. Шкафчик был полон.
Флавия встала, собираясь исполнить приказание.
— Должна заметить, — скептически произнесла она, — что не очень доверяю вашей памяти. Вы уверены в своих предположениях?
Боттандо отмахнулся.
— Ищи, — сказал он, — с памятью у меня все в порядке. Мы, старые динозавры…
Флавия не дослушала. Через полчаса, задыхаясь от пыли и злости, девушка вынырнула из подвала.
Вернувшись в кабинет Боттандо, она начала было жаловаться, но расчихалась и молча бросила большую пухлую папку ему на стол.
— Да благословит тебя Бог, дорогая, — прочувствованно сказал Боттандо.
Флавия снова оглушительно чихнула.
— Это все вы виноваты, — упрекнула она, продолжая чихать. — В этих развалинах невозможно что-то найти. Папку я обнаружила совершенно случайно, и то только потому, что целая стопка съехала с полки и рассыпалась по всему полу.
