Рука Джотто | страница 11
— Она написала моему боссу, — ответила Флавия. — Он поручил мне побеседовать с ней.
— Я так рад за синьору Фанселли, так рад. Воспоминания измучили ее, и она решила покаяться в содеянном. Если хотите, я провожу вас к синьоре.
Флавия кивнула, и отец Микеле повел ее к выходу.
— Утром большинство наших жильцов, хотя мы предпочитаем называть их гостями, вывозят на каталках в сад, чтобы они посидели на солнышке до наступления жары. Это просто поразительно, как с возрастом меняется физиология, — продолжил он, когда они пересекли тропинку и направились к небольшой купе деревьев. — В жару, когда большинство людей находятся на грани обморока, они просят, чтобы их получше укрыли пледом.
— Синьора Фанселли очень богата? — спросила Флавия, думая о своем. — Проживание в таком месте должно стоить сумасшедших денег.
— О Боже, вовсе нет. Она бедна как церковная крыса. Абсолютно плачевное положение.
— Но как же тогда объяснить…
— В Америке у нее есть сын, он и оплачивает ее пребывание здесь. Она поступила к нам несколько месяцев назад, когда у нее стало сдавать здоровье. Скорее всего здесь и умрет. Она уже притерпелась к этой мысли.
Отец Микеле указал на хрупкую фигуру в инвалидном кресле. Женщина смотрела перед собой отсутствующим взглядом.
— Ну вот, это она. Только, пожалуйста, помните: телом она очень слаба, но голова у нее в полном порядке. Она много спит, потому что ей дают сильные болеутоляющие средства. Иногда ее внимание рассеивается, но на интеллекте это никак не отражается. И пожалуйста, постарайтесь не волновать ее.
Отец Микеле сказал правду, подумала Флавия, приблизившись к женщине. Болезненная бледность, высохшие как спички руки, тонкие редкие волосы — все говорило о том, что ей недолго осталось жить на этом свете. Когда Флавия назвала свое имя, женщина попыталась сосредоточиться, что стоило ей видимых усилий.
— Синьора Фанселли? Я пришла по письму, которое вы нам прислали, — начала Флавия. — О картине. Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов.
— Ах да, — сказала женщина, пытаясь сфокусировать взгляд на лице Флавии. — Я писала вам, верно? Это было очень давно?
— Вы признались в краже. Честно скажу, мне это кажется невероятным.
— Я устала жить с таким бременем на совести, — сказала синьора Фанселли. — За тридцать лет мне так и не удалось забыть о своем преступлении. Я рада, что у меня появилась возможность рассказать вам о нем. Какой бы ни была расплата.
Учитывая ее состояние и неторопливость итальянского правосудия, расплата вряд ли будет слишком большой, подумала Флавия, во всяком случае, не на этом свете. Женщине было не так уж много лет — слегка за шестьдесят, но силы ее таяли на глазах.