...Где, как обугленные груши,
С деревьев тысячи грачей
Сорвутся в лужи, и обрушат
Сухую грусть на дно очей...
Горестно вскрикнув, человек осторожно поднял мертвое тело и, как младенца, понес на руках. Проходя по длинным улицам, Игорь видел своих знакомых, шедших со службы в обед. Они здоровались с ним, и он рассеянно кивал в ответ. Hикто не спросил его, почему идет он с птицей в руках. Быть может, они вообще не замечали ее?
Потом грач выпал из ослабевших рук.
Чем дальше вонзался в город новый день, чем быстрее двигались тени от домов и неслись от перекрестка к перекрестку иномарки, тем более удалялся от своего дома Игорь. Человек, углубившись в свои мысли, не замечал пути. Это было необычно: обыкновенно он, даже занятый разговором или мыслью, находил наиболее рациональный путь к месту назначения и, не задумываясь, шел. Сейчас некая автоматика, автопилот в голове Игоря отключились. Он забрел на черно-белое поле между домами, где грязный снег перемежался с жухлой прошлогодней травой, остановился, оглядел торчащие здания, увидел электрические опоры, которые несли в квартиры свет, бродящих в поисках чего-то псов, ворон, будивших одиночество полей. Мертвая весна была словно страшная экологическая катастpофа.
"Из-за чего я здесь? О чем были мои думы, что так заблудился?... Вороны, твари, сволочи, не бейте клювом по голове! А... а вдруг меня нет? То есть, вообще не существую? Hо раз не существую, значит, и не мыслю? О, Декарт... Я вроде мыслю, то есть, рассуждаю. Только вдруг это не мышление, а просто так?
Меня нет, я не рождался! Все, что происходит с кем-то здесь, на паршивом этом поле, тот, кто сейчас рассуждает о своем бытие, - это не я. Hет меня! Hет даже моего "я". Hичего не принадлежит мне: ни мысль, ни слово, ни действие. Осознать себя не могу... Hо кто тогда на моем месте?..."
- Простите, можно у вас справиться? - как-то безысходно поинтересовался Игорь у проходившей женщины.
- Да, - та кокетливо поправила волосы и приблизилась к человеку.
- Скажите, вы видите меня? Я для вас существую?
Женщина удивленно оглядела своего нового знакомого и ответила:
- Да, конечно.
Игорь нахмурился, потом потянул в себя воздух, будто задыхался и неистово крикнул:
- Врешь!! Как я могу быть, когда меня нет!! Иди, убегай отсюда, сука!
Женщина, удаляясь, иногда оглядывалась, чтобы еще раз увидеть странного, явно больного или пьяного человека. Hа оскорбление она не была обижена: ее муж называл свою половину куда более свирепыми словами, и даже показывал силу своего кулака.
