— Командир любого военного корабля, — продолжал контр-адмирал, — должен обладать достоинствами искусного рыболова и предприимчивого следопыта, хладнокровием невозмутимого моряка, здравым смыслом делового человека и, если хотите, то даже пылким воображением романиста… Все эти качества мы нашли в вас, товарищ Рябинин. И не только в вас, но и в команде вашего траулера!
Контр-адмирал подал широкую теплую ладонь:
— Ну что ж, давайте познакомимся как следует. Служить нам придется вместе. Начальник Водного района контр-адмирал Сайманов Игнат Тимофеевич.
Капитан «Аскольда» тряхнул протянутую ему руку:
— Рябинин Прохор Николаевич.
— Вот и хорошо, товарищ Рябинин. Только уже надо добавлять: «Командир патрульного судна „Аскольд“.
— Есть!
— Теперь давайте поговорим о деле. Это будет не решающий разговор, но мне все-таки хотелось бы для себя и для вас уяснить несколько вопросов. Траулер «Аскольд» переходит в состав военного флота. Со всем оборудованием и со всей командой, исключая лиц, которые по своему возрасту не подходят к строевой службе. Есть такие?
— Есть, товарищ контр-адмирал.
— Кто?
— Боцман Мацута.
Сайманов недовольно потер переносицу.
— Вот это плохо… И хороший боцман?
— Боцман первостатейный.
— Хм!.. Первостатейный, говорите… Жаль, жаль! Хороших боцманов мало. Но все равно, придется вашего Мацуту списать на берег, а на его место подготовить другого.
— Есть, товарищ контр-адмирал.
— Завтра поставите «Аскольд» в док для переоборудования под военный корабль. На днях пришлем вам кадрового офицера в помощники. За обучением команды военному искусству — именно искусству! — будут следить флагманские специалисты. Корабль примет от вас военно-морская комиссия. Но… тут маленькое «но». Комиссия, как учит опыт, не имеет ни тела, чтобы быть избитой, и не имеет души, чтобы быть проклятой. Выражаясь проще, воевать предстоит не комиссии, а вам, и тут нужен ваш опытный глаз, товарищ Рябинин…
Когда они закончили разговор, к ним подошел главный капитан флотилии.
Рябинин только сейчас заметил, что капитан уже стар, и тут же удивился, почему не замечал этого раньше, все десять лет до этого дня.
Дементьев по-отечески сурово и нежно взял Рябинина за руку:
— Прохор Николаевич, я всегда гордился вами как водителем лучшего корабля. А сейчас горжусь еще больше. Я не скрываю — что и говорить! — мне жалко отпускать вас из флотилии, но я знаю: вы и в рядах военного флота будете…
— Первым, — тихо подсказал контр-адмирал, улыбнувшись.
