В этом сне я знал, что оставил безопасный выход за спиной. Но возвращаться не стал, не было ни желания, ни потребности. Впереди ждал другой выход, а может и не один. А еще впереди была засада.
В этот раз я переиграл сценарий – напал первым. С Ножом в руке. А хирург с ножом – это опасное сочетание. Даже с осколком стекла – не слабый противник. Было дело. Но это в другом мире и в другой жизни, от которой остались воспоминания. А здесь у меня есть самое лучшее оружие и самый надежный спутник – Нож. Имя у него такое, а не название. И думать его надо с большой буквы. Или писать, если есть на чем. Но мне было не до орфографии. Все-таки четыре противника – это на четыре больше, чем мне надо.
Все закончилось быстро, быстрее, чем в прошлый раз, и я пошел дальше. Неторопливо и спокойно, как по знакомым местам, когда и под ноги смотреть незачем, каждый камень давно знаешь. И думать не думаешь, что в родных местах с тобой может чего-то случиться. Будто не ломают ног в собственной квартире или не тонут в своей ванне.
Остановился я у развилки. Два входа. Направо и налево. Вот только направо мне делать нечего. Там мрачный зал, где только ужасы снимать. Там бочки-колонны, вырезанные из серо-пятнистого камня. Между ними приткнулись кубы столов, куда длиннее операционного. В центре зала – алтарь, с непременным жрецом и охраной. По жизни, была еще девочка Маша, разложенная, как курица после жарки окорочками кверху. Но это по жизни, а во сне? Шут его знает! Но если есть там девочка Маша, то пусть и дальше остается девочкой, а я налево пошел. По-дурацки, понятное дело, звучит, но что делать, если мне в левый коридор надо?…
По жизни я не задумывался, кто такая Машка, а во сне знал наверняка: ведьма она, ведьмочка. Молодая и глупая. За силой и знаниями она в Храм пришла. Сама в пекло полезла и подружек с собой потащила. А Храм делится силой только со своими слугами. Мертвыми слугами. Какие сами умерли здесь. Потому-то я-второй и хотел быть убитым.
Многое мне понятно во сне. Многое известно. Вот Машка тоже могла пополнить армию мертвых слуг, но ей повезло больше, чем двум ее подружкам, что угодили в ловушку, как мухи на липкую ленту. Не смогла Машка справиться с колдовством, замешанным на смерти, хоть и была самой сильной в тройке. А я помог ей. Невольно. И неожиданно. Разозлил ее до белого каления. Вот она и пережгла колдовские путы. И мне чертовски повезло, что остался жив при этом. А увлекся бы ее недозрелыми прелестями и все, поджарился бы. Как цыпленок табака. До румяной корочки. И это не шутка. Свои у этих ведьмочек отношения с огнем, особые. И не стоит мне вмешиваться в них. И пытаться понять не стоит. По жизни я думал, факелом в морду охраннику ткнули, а теперь вот знаю – рукой. И еще знаю, что прикоснись он, стражник, к Машке, и она обожглась бы тоже. Могла и насмерть, как ее подружки. Поцелуй огня не должен быть взаимным. Он куда опаснее Горячего дыхания, каким зажигают дрова или свечи, и сил требует намного больше. И восстанавливаться после него долго…
