— До твоего прихода вроде бы стала получше, — вяло отозвался я хриплым чужим голосом.
— Да ладно, рассказывай! Нешто я не знаю, как головушка после такого количества медовухи болеть может. На-ка вот, выпей!
С этими словами она протянула мне большую кружку той самой медовухи. Думаю, не стоит говорить о том, что даже от мысли об этом напитке все мои внутренности жалобно застонали, а уж вид этой волшебно-губительной жидкости вызвал в моем желудке такую бурю эмоций, что только присутствие рядом дамы сдержало меня от позорного действия. Матрена, казалось, совсем не удивилась и вообще не обратила внимания на мои слабые протесты, только более настойчиво протянула мне кружку:
— Пей, Дарюша, это как лекарство, клин клином вышибают, поможет!
— Матрешенька. солнышко ясное, ласточка острокрылая, не надо меня мучить, лучше просто убей.
— За ласточку потом ответишь, — довольно и явно для соблюдения приличий заметила Матрена и, железной рукой схватив меня за шкирку, буквально заставила выпить медовый яд.
Я ждал немедленной смерти и уже в мыслях попрощался с Серафимой… но неожиданно осознал, что дрожь вроде бы унялась, да и комок от горла откатился на приличное расстояние. Похоже, я остался жив, слава богам и великой и ужасной целительнице Матрене. Мысли в голове стали потихонечку укладываться в том порядке, в каком я их оставил после первой кружки. Конечно, им было очень плохо и тесно, но вроде я никуда не тороплюсь, улягутся.
— Ну что, очухался, петух общипанный?
Такой грубости я, конечно, стерпеть не мог, но после того, как меня хотя и неучтиво, зато реально вернули к жизни, обижаться на мою благодетельницу у меня не было никакого желания. Я вяло посмотрел на глыбу, нависшую надо мной, и смиренно вымолвил:
— Спасибо тебе, Матрешенька. Обещаю, буду впредь тебя слушаться.
Чего только в порыве благодарности и с перепою не ляпнешь.
— То-то, олух пустоголовый, вставай, завтрак на столе, а умыться можно во дворе.
Поразительно, но, абсолютно не переча (что бывает со мной крайне редко), я стал потихоньку готовить мое исстрадавшееся тело к принятию вертикального положения. Как ни странно, у меня это получилось. С огромным удивлением я обнаружил свою одежду чистой и аккуратно сложенной на табурете рядом с кроватью. Эх. недаром мне Матрена с первого взгляда понравилась —не обманулся я в ней. Просто чудо что за хозяйка! И с мыслью о том, что надо будет обязательно ей помочь по хозяйству, я отправился умываться.
