– Заключенный Уанапаку, встать! - рявкнул Санхинес.
Выдра встал.
– Уанапаку, вы осуждены на три года исправительных работ с отбыванием наказания на урановом руднике Сердос Гросерос. Через полчаса вас отправят к месту отбывания наказания.
– Понятно. Ну и свиньи же вы…
– Молчать! - Санхинес автоматически потянулся к шокеру, оглянулся на Никласа, вздохнул и опустил руки, - Перед тем как отправлять вас по этапу, я предоставляю вам возможность поговорить с этими уважаемыми господами. Впрочем, если не хотите с ними разговаривать, можете отказаться.
– Я поговорю с ними, - Выдра сухо кивнул головой - Прошу вас, господа. Слушаю внимательно.
Полминуты прошло в молчании. Никлас и Марки мялись, многозначительно переглядывались, наконец Марко сказал:
– Вы, господин инспектор, того-этого, вышли бы, а? У нас с вашим заключенным конфиденциальная беседа, нам нужна откровенность, а вы его, того-этого, явно пугаете. Покиньте нас буквально на десять минуточек.
Челюсть у Санхинеса просто-таки отпала. Растерялся инспектор от наглости клоунов, выкатил глаза и остолбенело уставился на Марко, медленно наливаясь кровью.
– Слышь, инспектор, не подумай, что мы тебя не уважаем, но тебе же человеческим языком сказано - выйди отсюда, - вмешался Никлас. - Нам тут почирикать надо.
– Да вы что? - медленно ворочая языком, произнес Санхинес. - Да вы хоть представление имеете о внутреннем распорядке? Перед вами преступник первой степени, профессиональный матерый убийца, а вы мне - «выйди». Да он вас тут за полминуты по стене размажет, а мне потом отвечай, что не уследил…
– Выдра, ты нас размажешь? - спросил Никлас.
– И не подумаю, - ответил Выдра. - Я миролюбивый, тихий и спокойный пенсионер, а все обвинения в том, что я убийца, - бессовестная ложь и беззаконие.
– Понял? - Никлас повернулся к Санхинесу. - Не размажет он нас. Прошу тебя, выйди и постой снаружи…
– Значит, так, - прошипел инспектор, - я прекращаю ваш разговор и требую, чтобы вы немедленно покинули камеру! Под мою ответственность…
– Под ответственность, говоришь? - Никлас покачал головой. - Похоже, ты так ни черта и не понял, омбре. На, поговори!
Он ткнул телефон в руку Санхинесу. Тот, мучительно разрываясь между чувством долга и чем-то еще, остающимся за кадром, припал ухом к аппарату. Молчал полминуты, прислушиваясь, все время меняя окраску физиономии от багровой к бледной и наоборот. Наконец гавкнул: «Так точно, господин генерал!», отдал телефон Никласу и ретировался - молча, избегая встречаться взглядом с окружающими.
