«Умата» - так это состояние называют аймара. Это означает, что человек стал глупым, как опоссум, обожравшийся забродивших ягод. Стал совсем тупым, потому что выпил слишком много и решил, что может совершать любые поступки и не обращать внимания ни на что.
Выдра нарезался весьма основательно и утратил контроль за происходящим - впервые за много лет.
Напрасно он расслабился. Он как-то не подумал о том, что лицензию на драку могут купить и его соперники.
Через два часа, когда Выдра окончательно осоловел, начал пошатываться и мазать удары один за другим, к столу подвалило сразу пятеро. Трое из них были теми, кого Выдра отправил валяться под стол, их лица украшали живописные кровоподтеки. Рыжего с ними не было - очевидно, полученная травма не позволяла ему самостоятельно передвигаться на нижних конечностях. Но это не делало ситуацию легче ничуть. Потому что одной из пятерых была Оса.
Выдра открыл рот от изумления, помотал головой, пытаясь справиться с наваждением. Быть такого не может - Оса здесь, в Эль-Параисо, в этом самом клубе… Что она здесь делает? У него уже началась белая горячка?
– Эй ты, беглый шаолиньский монах, - тут же заявил один из обиженных, типичный веснушчатый ирландец, - короче, звони своему травматологу. Пусть готовит для тебя костыли и гипс на все тело. Допрыгался ты, понял?
– Не понял, - пробормотал Выдра. - В чем дело, народ? Вы на меня напали, я вам честно навешал, деньги заплатил за это. Вам что, мало? Еще хотите?
– Мечтаем! - заржали парни.
– Вы еще не поняли, что у вас нет шансов? Извините, ребята, но я должен вам сказать, что вы не умеете драться. А я - умею.
– А мы и не будем об тебя руки пачкать, - объявил ирландец. - Вот она тебе навешает. Она умеет,
И показал большим пальцем за спину. На Осу, разумеется.
Оса стояла, сложив руки на груди. Пятнистый костюм в стиле «милитари», узкая талия, перетянутая армейским ремнем, высокий для индейской женщины рост, крепкие мускулистые ноги. За те шесть лет, что Выдра не видел ее, она ничуть не потеряла красоты. И, судя по происходящему, осталась прежней жестокой и бессовестной стервой.
Ну да, почему она должна была перемениться к лучшему? Выдра не мог видеть ее глаз, скрытых черными очками, но догадывался, что выражают они то же, что и всегда, - презрительную нелюбовь ко всему окружающему и особенно к нему, Томасу.
Когда- то он делил с ней ложе. Он был одним из немногих, кто старался понять ее, более того -пытался полюбить ее. Теперь в это верилось с трудом.
