– Извините. - Таня уже успокаивалась, ехала ровно, не выбивалась из ряда. - Это какая?то ошибка. Может быть, сбой компьютера…
– Компьютер, говорите? - Рихард скептически усмехнулся. - А милиционер этот в телефонной будке? Он тоже из компьютера?
– Что вы там такое делали в этой будке? Шпионили?
– Я просто разговаривал, - устало сказал Шрайнер. - Пытался поговорить с человеком, которого знал когда?то. Я не знал, жив ли он. Оказывается - жив. Только, знаете… Мне показалось, что я говорил с мертвецом. Или с тем, кто отчаянно притворяется трупом.
– Не понимаю…
– У вас такая хорошая фамилия - Аксенова. Она вызывает у меня ностальгические воспоминания. Вы знаете такого писателя - Василий Аксенов?
– Нет. Не знаю.
– Вы вообще никогда не слышали о таком?
– Нет.
– Он пишет уже много лет и очень популярен на Западе. Он - потрясающий писатель! Десять лет назад он считался одним из лучших русских авторов. А теперь в ваших магазинах я не увидел ни одной его книжки.
– Значит, нашим людям не нужны его книги.
– У него есть очень хорошая книга. «Остров Крым». Он угадал тогда многое из того, что происходит у вас сейчас. Он написал ее… Когда, кстати? В семьдесят девятом году, кажется. Или в восьмидесятом. Россия тогда еще была частью Советского Союза.
– Какая древность!
– Это для вас древность. А я хорошо помню это время. Это называлось эпохой «развитого социализма». Вы что?нибудь знаете об этой эпохе?
– Ну да. Что?то там… - Таня неопределенно помахала рукой в воздухе. - Я уж не помню. Я не специалист по истории. Это при Сталине было?
Шрайнер удрученно качнул головой и полез за сигаретами. Пачка оказалась пустой.
– Остановите! - сказал Шрайнер. - Остановите здесь, пожалуйста.
– Зачем? Я везу вас в гостиницу.
– Сигарет мне надо купить! Понимаете? Сигарет! В гостинице они стоят бешено дорого. А я - не миллионер. Я зарабатываю в два раза меньше вашего прожиточного минимума. Мне деньги надо экономить!
Татьяна сжала губы, свернула к тротуару - в который уже раз за сегодняшний день. Немец выскочил из машины,, хлопнул дверью, заковылял к магазину, как журавль с подбитой ногой.
Татьяна положила руки на руль, опустила голову. Она устала. Этот немец был не так мерзок, как Курт. Пожалуй, Рихарда можно было даже назвать хорошим человеком, насколько это понятие было вообще применимо к иностранцу. Но он нарушал ее душевное равновесие - и даже не постоянно прорывающейся агрессивностью, естественной для любого иностранца. Ей начало казаться, что он знает о жизни в ее стране что?то такое, чего не знает она сама. Этот человек будил в ней то, чего она не испытывала давно - может быть, лет с десяти. Любопытство. Просыпающееся любопытство вызывало неприятный зуд в душе. Любопытство было бессмысленным атавизмом - желанием узнать то, что не положено. И все же чувство это не проходило.
