Витьку мягко тряхнуло. Накренило и выпрямило. По его позвоночнику прошла дрожь от толчка. Он увидел себя сидящим на широкой дубовой полке между кастрюль, котлов, а также медных начищенных сковородок.
Внизу дрались трое в широкополых шляпах с перьями, в ботфортах из бычьей кожи и в кружевах.
Сверкали шпаги, позванивали. Один в черном и один в зеленом наскакивали на одного в красном. А он смеялся.
– Ха-ха, – говорил, – ха-ха-ха! Англичанин и кардиналист – какой трогательный союз. Можно подумать, что герцог Ришелье не ведет сейчас войну с Англией. Право же, пустой желудок объединяет души лучше, чем Иисус Христос.
Те двое тоже что-то говорили и наскакивали, как петухи. А этот в красном, посмеиваясь и почесываясь от удовольствия, гонял их по всей комнате.
Все здесь стало Витьке понятно вмиг. Ни тебе дубин, ни каменных топоров – изящное стальное оружие и бесстрашное благородное сердце. Почесал Витька голову перепачканной доисторическим углем пятерней и улыбнулся во весь рот.
Драка разворачивалась стремительно. Красный загнал черного и зеленого в угол. Выбил у них шпаги из рун:
– Я вас проткну, как каплунов, одним ударом! – Он отступил немного, чтобы сделать свой смертельный выпад, но вдруг по ногам ему ударила тяжелая деревянная швабра. Красный упал.
– Ура! – закричали зеленый и черный. Подхватили шпаги и заспорили, кому из них выпала честь покончить с врагом. При этом они отталкивали друг друга локтями и обзывались:
– Вы, сударь, нахал.
– Ноу, вы есть, сударь, нахал.
Витька схватил медную сковороду, и так как зеленый оказался под самой полкой, то именно его Витька и грохнул по голове.
Медь загудела.
Зеленый вытаращил затуманенные болью глаза, зачем-то вложил шпагу в ножны и рухнул.
«Кто же тут кто?» – подумал Витька, но тотчас все прояснилось.
Красный уже стоял на ногах и кричал:
– Меня, королевского мушкетера, шваброй! Кто посмел?!
Черный отступил к окну.
Мушкетер догнал его, завалил на подоконник и вытянул по тому самому месту, которое, как ни странно, за все отвечает.
– Это неблагородно! – закричал черный. – Я гвардеец его преосвященства герцога де Ришелье. Меня нельзя пороть.
Витька на своей полке хрюкал от суетливого восторга.
Зеленый, англичанин, лежал, раскинув руки.
Мушкетер порол гвардейца шпагой.
– Я, сударь, на вас пожалуюсь, – кричал черный.
– Кому?
– Тому, кто бодрствует, когда король спит. Кто трудится, когда король забавляется.
– Это значит богу.
– Нет, сударь, это значит его преосвященству – кардиналу.
