История одной страсти | страница 6



Фэнси надеялась, что мужу придется по вкусу яблочный пирог, который она собралась испечь. В большой кастрюле на плите уже вовсю шипело и булькало мясное рагу, источая дразнящий аромат. Несомненно, душистое рагу и сладкий пирог пробудят его угаснувший аппетит.

Покончив с уборкой, Фэнси направилась к столу, отмерила муки, немного драгоценного масла, сахара и сушеных яблок. К возвращению Джона все будет готово для маленького семейного пиршества.

* * *

Он приехал затемно, когда дети уже спали, и без сил опустился на стул.

— Завтра я еду в Честертон, — сказал Джон, едва притронувшись к заботливо приготовленному женой ужину. — Я слышал, что туда приплывает корабль с иммигрантами.

Окинув мужа быстрым взглядом, Фэнси отметила сероватую бледность его лица и затрудненное дыхание.

— Я думаю, что тебе следует пару дней отдохнуть, прежде чем снова уезжать из дома, — сказала она, пытаясь унять закравшуюся в сердце тревогу.

На лбу и вокруг глаз Джона пролегли морщины.

— Мы должны пересадить молодой табак, или нам не продержаться следующую зиму.

— Но день или два…

— Иммигрантов быстро раскупят.

Фэнси нахмурилась. Джон уже больше месяца говорил о том, что нужно взять человека для работы в поле. Однако мысль о покупке работника-иммигранта была ей не по душе. Свободолюбивая натура Фэнси противилась решению Джона, но ничего лучше она предложить не могла. Фэнси сама пыталась помогать Джону в поле, пока Фортуна присматривала за детьми, но так не могло продолжаться долго. Фортуна сама нуждалась в опеке, она не могла говорить и мало чем отличалась от ребенка. Она была похожа на застенчивого эльфа и при любой возможности убегала в лес, предпочитая одиночество или общество бессловесных существ. Часто Фортуна исчезала на рассвете и не появлялась часами.

И все же, привести в дом человека, который не волен распоряжаться собой…

— Ты уверен в своем решении? — спросила она, и в голосе отразились ее сомнения.

— Это единственный выход для нас, Фэнси, — объяснил Джон с тяжелым вздохом. — Иммигранты сами соглашаются на работу, чтобы попасть в Америку. Это не рабство, а всего лишь наемный труд. Кроме того, если мы не выручим достаточно денег за табак, то не сможем прокормить лошадей зимой. Мне же одному засеять поле не под силу. Ты же знаешь, как жаль мне было продавать Смельчака, но у нас не было выбора. Нет его и сейчас.

Смельчак, двухлетний породистый жеребец, подавал надежды на славное будущее и был любимцем Джона. Но сохранение племенных лошадей было важнее обладания призовым скакуном, и поэтому Смельчак был продан, чтобы на вырученные деньги приобрести работника на ферму. То, что Джон решился на такой шаг, лишний раз подтверждало, как сильно пошатнулось его здоровье.