Отступиться? — Джейси схватила сестру за плечи. — Дорогая, мне кажется, что мы читали разные письма. Неужели ты до сих пор ничего не поняла? Портрет пропал, ведь так? А ты не пыталась сообразить, что все это означает? Я уверена, кто-то из старой банды отца побывал в доме после его смерти и выкрал портрет. Обломок шпоры доказывает, что я на верном пути. И уж поверь мне, это не может быть простым совпадением. Все произошло в тот день, когда мы хоронили папу с мамой. В другой день ничего такого случиться не могло, ведь нас не было дома только в день похорон.
Джейси пристально посмотрела в глаза сестре.
— Глория, неужели ты не хочешь знать правду? Я, например, только об этом и думаю. Поэтому и собираюсь в Тусон. Я желаю узнать правду. И можешь мне поверить: я непременно отомщу этим негодяям из «необузданных». Они кровью заплатят за все.
— Ах, Джейси, я понимаю твои чувства, ведь я тоже потеряла родителей, но нельзя же…
— Что нельзя? Нельзя вернуть себе то, что принадлежит тебе по праву? К черту! Неужели ты не помнишь, что портрет Ардис — это единственное, о чем мама беспокоилась последние годы жизни? Она так любила ее! Она всегда говорила, что я напоминаю ей бабушку, что я унаследовала ее огонь в крови.
На глаза Глории снова навернулись слезы.
— Хорошо, Джейси, я вижу, переубедить тебя не удастся. Что ж, поезжай, только не жди, что я выйду провожать тебя!
С этими словами Глория развернулась и убежала наверх, к себе в спальню.
* * *
На следующее утро, когда Джейси оседлала Рыцаря и выехала на дорогу, ведущую на север, Глория все-таки вышла проводить ее. Она стояла на веранде рядом с Бидди. Сердце Джейси сжалось от тоски, но она преодолела слабость, стиснула зубы и, пришпорив коня, помчалась по пыльной дороге.
Октябрь 1873 года выдался ветреным. Джейси все дальше удалялась от ранчо семейства Лолес. Она мчалась навстречу своей судьбе, готовившей ей нелегкие испытания.
— Эй, Чапело, глянь-ка, кто там скачет по улице. Зант Чапело сидел, развалившись на стуле и закинув ноги на грубо сколоченный дубовый стол. В одной руке он держал бутылку скверного виски, в другой — грязный стакан. Подняв на своего дружка мутные глаза, Зант проворчал:
— О чем ты, Блю?.. Почему это я должен вставать? Блю отошел от дверей бара и с неприязнью уставился на Занта.
— Говорю тебе, там женщина скачет. Да еще и смазливенькая, если я не ослеп.
Зант сделал глоток из своего стакана.
— Смазливенькая, говоришь? — Он ткнул горлышком бутылки в сторону бара. — Так Рози тоже ничего, а она рядом. И мне не надо вставать, чтобы посмотреть на нее. — Зант уставился на бутылку, которую по-прежнему держал в руке, и, выругавшись сквозь зубы, добавил: — Что за пойло? Ослиная моча, а не выпивка. Какого черта я пью это?
