Судейский продолжил:
— Осталось пересчитать деньги и поделить пополам. Счастливый Кидд добавил:
— И спрыснуть нашу сделку.
Но никто не поддержал это веселое предложение. Тогда Уильям встал и сам плеснул себе в стакан немного джина, так сказать, на правах нового хозяина. К немалому его удивлению, два француза и три англичанина остались сидеть на местах, причем глядя в глаза друг другу и не произнося ни единого слова.
— Как это пополам? — наконец выдавил из себя Франсуа Леруа.
— Так, — невозмутимо ответил старший чиновник и не торопясь надел парик на вытянутую, как яйцо, голову.
Уильям Кидд, новый владелец «Веселого бретонца», с явным любопытством наблюдал за этой сценой. Ему все еще не казалось, что она имеет к нему самое прямое отношение.
— Если вы думаете, господа, что вам все позволено на том лишь основании, что вы являетесь… — заревел, наливаясь кровью, мсье Жаке, но старший чиновник махнул на него рукой и досадливо поморщился:
— Берите полторы тысячи, если не хотите потерять все. Говорю совершенно серьезно, и даже, как вам это ни покажется невероятным, из симпатии к вам.
Молчавший дольше своего знакомого, мсье Леруа успел налиться кровью значительно сильнее его. Когда он встал, опираясь кулаками о столешницу, лицо его было темно-бордовым, в нем ничего не осталось от того веселого радушия, которое пленило легковерное сердце великовозрастного шотландского шалопая.
— Но вы же согласились на пятьсот фунтов. Это и без того немыслимые комиссионные.
Однако это возмущенное напоминание ничуть не смутило невозмутимых англичан. Один из них заметил:
— Мы соглашались на эти деньги, не зная точно, какая именно сумма может находиться в руках господина Кидда. Судя по его поведению, весьма странному поведению, он, я разумею сундук, мог вообще оказаться пустым.
— Как — пустым? — растерянно спросил Уильям, начиная догадываться, что попал в историю, которую трудно назвать приятной или веселой.
Никто не обратил внимания на его возглас.
Английский чиновник продолжил:
— Кроме того, возникли новые обстоятельства.
— Какие еще обстоятельства?
Судейский придвинул Уильяму лист пергамента:
— Распишитесь, сэр. Вот здесь.
Толстый желтый ноготь указал, где именно. В пальцах покупателя само собой оказалось заточенное гусиное перо, уже обмакнутое в чернила. Стакан с джином был как-то незаметно из этих пальцев вынут.
— Как же, господа…
— Расписывайтесь, расписывайтесь, господин владелец. Здесь, правильно, и вот здесь. Все. Процедура закончена.
