Великая Скифия | страница 52
– Пил!
– Кто может расторгнуть союз людей гор с людьми равнины?
– Никто! Тавры и сколоты – друзья!
– Справедливо, дети мои! А война с Херсонесом – священная война!
– Куа!
– Поэтому каждый сколот наш брат и союзник. Верните же свободу скифскому князю Фарзою! Отныне он не пленник наш, а почетный гость. Накормите его, дайте ему и его людям место отдыха, пусть он возьмет из добычи то, что у него отняли эллины. Да будет так.
– Куа! Да будет так!
Пифодор и Марсак многозначительно переглянулись. Марсак перевел речь вождя. Агамар обратился к Фарзою:
– Совет вождей и всех воинов дает вам свободу, и отныне мы называем вас братьями! Вы – гости наши. Но отпустить вас из пределов наших гор может лишь совет стариков. Ибо, несмотря на наш союз с царем Палаком, никто не может отменить древний закон, гласящий: «Всякий иноземец, ступивший на землю тавров, должен умереть или стать тавром». Только совет стариков решает судьбу пленных, но никто более!
– Когда же это будет, вождь? – начал было Марсак, но Агамар остановил его величественным жестом.
– Таков закон!
Подумав, вождь спросил Фарзоя:
– А скажи, скифский князь: не заметил ли ты или твои люди привидений на корабле?
Вопрос был задан с большой серьезностью и почти детским простодушием. Лица воинов и вождей вытянулись. Наступило напряженное молчание.
Фарзой не ожидал такого вопроса. Ему даже не было известно, почему Агамар интересуется привидениями. Смущенно он обратился к Марсаку, пожимая плечами. Его выручил Пифодор, который из разговора с гребцом знал о бегстве тавров с «Евпатории» и не сомневался, что оно вызвано каким-то суеверием. «Не такие люди тавры, чтобы шарахаться от опасности», – подумал он уже тогда. Сейчас его словно осенило. Совершенно очевидно, что таврам на судне почудилось нечто сверхъестественное, такое, от которого не позор дать и стрекача! Будет плохо, если начать разубеждать их в обратном. Хитрый грек понял это. Он мигом смекнул, что от ответа Фарзоя будет зависеть отношение к ним краснобородого старика. И смело выступил вперед.
– Я отвечу тебе, вождь! – громко начал он, путая греческую и скифскую речь, вращая при этом выпуклыми глазами, как бы объятый тревогой. – Эллинский корабль, видимо, был уже ранее обречен на гибель. Еще до начала бури я видел, как на его мачтах вспыхивали синие огни, а из трюма слышались стоны и рыдания…
Когда Агамар и Марсак растолковали вождям и воинам сказанное греком, все вздрогнули и сбились в более плотную массу. Краснобородый обвел всех орлиным взором.