Отмахнувшись от сбивчивых объяснений советника, старик поспешил в расположение своего отряда, который состоял из рослых иберийцев, уроженцев далекой Испании, вооруженных по-римски. Приказал готовиться к бою.
С малыми силами, но полный решимости настоять на своем, старый сенатор выступил из лагеря, послав к Митридату нарочного с уведомлением:
«Иду на Лукулла!»
– Он с ума сошел! – изумился Митридат, озадаченный такой решительностью. Однако задумался. Позвал Таксила и Менофана, с важностью посмотрел на них и погладил бороду.
– Штурм Кизика не отменяю, – сказал он сурово. – Осадные машины готовить!.. Но малым ратям пехоты и конницы повелеваю выступить вслед за Марием и поддержать его ради сохранения нашего союза с Серторием!.. Поможем Марию разгромить Лукулла, а потом разом ударим на Кизик!
– Ты мудр, как всегда, великий государь! – обрадовались стратеги, понимая, что Митридат вновь уступил Марию, но хочет выдержать характер, создать впечатление, что в его намерениях ничего не изменилось.
С душевным подъемом стратеги появились перед войском и объявили волю царя.
Под звуки сигнальных труб войско зашевелилось, пехота на ходу облачалась в доспехи, конники вели коней с пастбищ и поспешно седлали.
Марий двигался к лагерю Лукулла и был уже далеко, когда ему доложили, что позади поднялась страшная пыль, которая застлала половину неба.
Сенатор оглянулся, и его единственный глаз сверкнул торжествующе.
– Что это? – с усмешкой спросил он своих военачальников, указывая назад крючковатым пальцем.
– Может быть, степной вихрь? – предположили они.
– Нет, это боги просветили Митридата! Он движется вслед за нами против Лукулла!
Небывалая суета происходила в это время в стане римлян. Лукулл уже получил тайное известие от Луция Магия о том, что Митридат твердо решил штурмовать Кизик и отказался от немедленного нападения на римский лагерь.
И вдруг вся равнина к северу от горной гряды оказалась занятой войсками, спешно продвигающимися в сторону римского расположения.
Оживление в римском лагере было замечено понтийскими разведчиками и было расценено как начало паники. Узнал об этом и Митридат, приближенные которого хором предрекали царю новую победу, а Лукуллу – бесславный конец. Однако царь своим неучастием в набеге на лагерь врага как бы подчеркивал малозначительность этого предприятия. Он полагал, что Лукулл не примет вызова, не имея достаточно войск для решающей битвы. Постарается отсидеться в хорошо укрепленном лагере, а может, отступит в горы. В том и другом случае Лукулл измотает войско Мария, и тот принужден будет вернуться ни с чем. Ну, а если римляне разгадают, что перед ними малая часть понтийских войск, и примут бой?.. Тогда Митридат сам выступит в поддержку Мария и десятикратным численным превосходством своих ратей обеспечит и закрепит победу.
