– Ну, сынки, теперь покажем, крепка ли наша рука и быстры ли наши кони! Вперед!!
Грохот копыт повис в жарком воздухе, пыль затмила солнце, земля дрогнула, словно сотрясенная горным обвалом. Всадники с гиком устремились вперед. Сухие стебли трав хлестали по ногам, знойный ветер полыхнул навстречу. Панцирная конница Митридата сокрушающей лавиной пошла в атаку. Враги не успели перестроиться, но, видя, что бегство бесполезно, сами собою становились плечом к плечу и направляли копья навстречу яростной волне башнеподобных всадников. Это было мужество отчаяния, оно не могло остановить атакующих. Тяжелая конница в боевом единодушии не остановилась бы даже перед лучшими легионами Рима. С устрашающими воплями мчались азиатские всадники, пригнувшись к гривам коней, устремив вперед отточенные копья.
Гиерон различал впереди лишь неясные серые тени, застилаемые клубами пыли. Над головой пропела стрела, по шлему скользнул брошенный из пращи камень. Почувствовав мгновенную оглушенность, он крепче сжал обеими руками древко копья, держа его как рогатину. Чуть не вылетел из седла, когда копье ударилось в панцирь бегущего воина. Сраженный враг упал под копыта коня. Битва происходила в какой-то суматохе, пыль затянула все вокруг серой мглой, различить фигуры отдельных вражеских бойцов стало невозможно.
Но вот вновь загремели рога. Всадники стали натягивать поводья, поворачивать назад и съезжаться туда, где маячило пестрое знамя, изображение дракона. Оно то надувалось от порывов ветра, то опадало. Это был обычай, заимствованный у парфян, – возить впереди конного войска летучего змея, сшитого из разноцветных лоскутов. Позже его переняли и римляне, а спустя века эти тряпичные драконы дали имя кавалерийским войскам – драгуны.
Сигнал сбора означал, что преследования врага не будет, дабы не приближаться к стенам города и не попасть под обстрел его камнеметов.
– Все целы? – окликнул десятник Филон. – Кони не посечены, не захромали?
Заметив, что конец копья Гиерона окровавлен, он усмехнулся одобрительно и проворчал:
– Добро, добро! Неплохое начало! Ты, певец и скоморох, станешь хорошим воином, если сохранишь голову!
Воины спрыгивали с седел и, передав поводья товарищам, неуклюже бежали к трупам врагов, спеша обыскать и ограбить их в пользу своего десятка. Нередко ссорились с воинами других десятков, даже хватались за мечи.
Филон оставил Гиерона при себе, сказав, что его доля не пропадет. Пусть поработают те, кто вернулся на сборный пункт с сухим копьем.
