Испросив совета у волшебной лани, с которой он появлялся перед войском и народом, Серторий вошел в союз с Митридатом, надеясь этим облегчить себе вступление в ворота Рима и сокрушение всех, кто этому препятствовал. Вот его представители – сенатор Марий Одноглазый и легаты Луций Фанний и Луций Магий. Первые двое в гребнистых римских шлемах с золотыми орлами и панцирях, украшенных затейливыми фибулами и пряжками. Их доспехи выглядят ново и как-то особенно, по-римски, добротно. Эти люди являлись не просто послами, но военными советниками, воеводами, которые должны были преподать варварам искусство вождения войск, всемерно способствовать успеху войны. Марий Одноглазый даже носил звание «верховного стратега» и на совете говорил вторым после Митридата. На их каменных лицах не отражалось ни восхищения парадом Митридатова воинства, ни душевного возбуждения. Они были уравновешенны и бесстрастны. Смотрели на всех свысока, как бы вскользь, словно не считали окружающих людей достойными более пристального внимания. Асандр вгляделся сначала в мужественный облик Луция Фанния, моложавого красавца, решил, что это воин, человек действия, прямой и смелый. Рядом с ним странно выглядел Марий – морщинистый, безбородый. Несмотря на воинский наряд, в нем было что-то старушечье. Даже черная повязка на левой стороне лица и властные огоньки, что поблескивали в уцелевшем глазу, не снимали этого впечатления.
«Стар и, видимо, тщедушен, – подумал Асандр, – а попади ему в костлявые лапы – не пощадит!»
Луций Магий, который ранее вел с Митридатом переговоры и склонил великого царя к союзу с Серторием, ныне оставался советником как для Мария, так и для Митридата в делах государственных. Одетый в мягкую тогу, лысый и преждевременно располневший, этот человек чем-то напоминал сатира. Однако держался с величием римского патриция. Его водянистые глаза не имели металлического блеска, свойственного людям военным, в них вспыхивали искры лукавства и фальшивого благодушия, той наигранной мягкости, которая чаще встречается у жрецов и дипломатов. Пухлое, румяное лицо свидетельствовало о привычке к житейским удобствам, чувственные губы кривились усмешкой.
«А это хитрая лиса, – определил Асандр, – ему пальца в рот не клади – откусит!»
Особо, в стороне от этих людей, держался Гай, предводитель немалого отряда римских перебежчиков, которые по разным причинам порвали со своей родиной и оказались в стане ее врагов. Гай возглавлял дело обучения понтийской пехоты, проявил себя в прошлых войнах как мужественный и способный военачальник. Был известен как человек, навсегда связавший свою судьбу с антиримской борьбой Митридата, пользовался доверием последнего. Он уже в летах, его правильное, гордое лицо окаймляют кудри, тронутые сединой. В блестящих доспехах и шлеме с оранжевыми перьями, он выглядит в сравнении с Марием подлинным Фебом и Марсом одновременно, красивый и воинственный.
