Каллистрат сломал печать и пробежал глазами свиток. Царь пытливо взглянул на него и, видимо, понял, что на Боспоре все в порядке.
– Потом, – коротко сказал он, делая жест рукой.
Каллистрат с поклоном спрятал письмо в складки широкого плаща.
С холма виднелось море, усеянное разноцветными парусами.
С другой стороны расстилалась равнина, занятая разноплеменным воинством. Войско на море, войско на суше!.. Это выглядело внушительно, захватывало дух своим размахом не только у Асандра, но и у многих, кто оказался на холме. Ближе других стояли стройные квадратные колонны тяжеловооруженной пехоты, «несгибаемых», медные начищенные щиты которых сверкали, как золотые.
В прошлые войны тяжелая пехота являлась эллинизированным войском. Она создавалась под руководством выходцев из Эллады и напоминала фалангу греческих гоплитов. Тогда и сам царь любил играть роль просвещенного «филэллина». Он насаждал греческую культуру в своем окружении и греческие порядки в войсках. Он дерзко бросил вызов римскому гиганту, полагая, что обретет великую победу, соединив боевую страсть восточных народов с греческой военной наукой. Но легионы Суллы оказались более сплоченными, лучше вооруженными и обученными. Они нанесли тягчайшие поражения разноплеменным ратям Митридата, принудили гордого царя к малопочетному миру.
Испив чашу горького опыта, Митридат уже не видел образца для подражания во всем греческом. Он отказался от наигранного «филэллинства», однако не превратился и в «филоромея», преобразовав свой двор на староперсидский лад. И сам стал охотно облачаться в мишурно-цветистые одежды, какие носили в прошлом персидские цари – Кир или Дарий. Зато лучшую часть войска переустроил и вооружил по-римски, потратив на это половину государственной казны. Он создал боевые силы, внешне подобные римским легионам, и полагал с успехом использовать их для сокрушительного удара против Рима.
Эти преобразования очень мало коснулись выучки и вооружения легкой пехоты и других вспомогательных войск, расположенных сейчас за «медными щитами» в виде нестройных скоплений, вооруженных и снаряженных по старинке. А дальше волновалось неспокойное море конницы, пестреющее яркими одеждами. Это было ополчение племенных царьков и князей, выглядело оно красочно и дико, а вооружено было так же, как и во времена Александра Македонского. Самобытные рати воинственных племен не знали иной тактики, кроме одновременного натиска, сопровождаемого неистовыми воплями, свистом, грохотом некованых копыт и дребезжанием бесчисленных побрякушек на седлах и доспехах всадников.
