За окном мелькнуло кладбище, затем указатель «Дубровка». Только я с облегчением подумала: «Как хорошо, что Танька о венке забыла», как она резко затормозила, а взгляд мой уперся в кирпичную коробку с надписью «Ритуальные услуги».
— О, — удовлетворенно кивнула сестра. — На ловца и зверь.
Мы вышли из машины и направились к дубовой двери, гостеприимно распахнутой. Толстая тетка сидела за стойкой. По тому, как радостно она вскочила, увидев нас, стало ясно: народ здесь жил крепкий и хоронили, должно быть, редко.
— Здравствуйте, — запричитала она. — Чем интересуетесь?
— Да нам бы это.., венок, — после непродолжительной душевной борьбы изрекла Танька. Я закатила глаза и отошла к окну. На соседней кирпичной коробке красовалась надпись: «Бар». Напротив весело подмигивала полуголая девица на фасаде, вокруг ее головы поблескивали буквы.
— Кафе «Версаль», — прочитала я и вздохнула.
— Венки у нас свежие, — суетилась тетка. — Вот, посмотрите…
В углу стоял необъятных размеров венок, искусственные цветы по полю из лапника.
— Иголки будут по всей машине, — прошипела я, в мечтах успев увидеть «Альфа-Ромео» своей. О том, как мы появимся на людях с этим страшилищем, даже думать не хотелось.
— Великоват, — задумчиво изрекла Танька.
— А вот, смотрите, — заскользила тетка вдоль стены, рекламируя свой товар. Я напомнила себе, что спасение утопающих дело рук их самих, и решительно шагнула вперед.
— А есть у вас что-нибудь натуральное?
— Вот елочки, посмотрите. На любой могилке смотрятся прекрасно.
— Может быть лучше цветы?
— И цветы есть.
Тетка метнулась в соседнее помещение, куда вела арка, и тут же возникла с розами из белой бумаги, сплетенными в венок.
— Живых цветов нет? — загрустила Танька, пытаясь сделать нелегкий выбор между елками и бумажным шедевром.
— Живых не держим. Вянут быстро. А этот до зимы пролежит, а может, и больше. И не украдут, если чем-нибудь к памятнику прикрутите. А в живых цветах какой толк? Раз — и нет их. Берите, не пожалеете.
Тетка так проникновенно улыбалась, с мольбой протягивая руку с веночком, что Танькино сердце дрогнуло.
— Давайте, — вяло согласилась она, а я порадовалась: эту гадость можно незаметно выкинуть, все лучше, чем страшилище в углу.
Мы расплатились. Слегка раздосадованная Танька не придумала ничего лучшего, как водрузить венок себе на голову, и спросила:
— Ну, как я тебе?
— «Весна» Боттичелли.
— Не выражайся. Уж если ты младшая, будь добра относиться к сестре с уважением.
