— Я тебя убью! — вдруг заорала Ленка.
— Ты чего, сдурела? — растерялась я.
— Не я, а ты. Дура, твою мать, ментам звонят без карточки!
— Думаешь, только у тебя мозги отшибло? — вздохнула я. — Дай я сама позвоню. Милиция? — заговорила я, услышав мужской голос. — Ограбление на улице Воровского, дом семь или пять, там, где турагентство «Вояж». Есть раненые.
— Ремня бы тебе, — ответил дядя.
— Придурок, адрес запиши! — заорала я и стала набирать номер «Скорой». — Раненые в офисе, срочно приезжайте!
— Адрес? — спросила женщина, как видно, никуда не торопясь. — Не спешите, я записываю. Что случилось? Понимаю, что раненые. Что конкретно произошло?
— Откуда мне знать?
— А мне откуда знать, какую машину посылать? Раненые разные бывают. Их ошпарило, по голове стукнули, или в яму упали, или, может, стеклом порезались?
— Откуда в офисе яма? — удивилась я — Вам лучше знать, что у вас там и откуда.
Я в досаде повесила трубку.
— Как думаешь, толк будет? — со вздохом спросила я Ленку.
Она пожала плечами:
— Кто ж знает.
— А по телику показывают: сразу по машинам, менты с автоматами, эти с каталкой, «мы его теряем»… Может, стоит подумать о смене профессии? — вторично вздохнула я.
— Поздно, — трагически ответила Ленка. — Что делать-то будем?
— Нет у меня уверенности, что эти деятели туда поедут. Может, вернемся и проверим?
— С рюкзаками?
— С рюкзаками, пожалуй, опасно. Давай сначала домой, а потом в офис.
Троллейбусы еще не ходили, и добираться пришлось пешком. Ленка молчала и сосредоточенно терла нос, мне тоже говорить не хотелось, мысли были невеселые. Нажили приключение. Никакого удовольствия, а страху натерпелись. И ребят жалко. Вдруг их вправду убили?
— Может, раненые, — словно читая мои мысли, пробормотала Ленка, заглядывая мне в глаза.
Я пожала плечами.
* * *
Войдя в квартиру, мы бросили рюкзаки в прихожей, Ленка сбегала в туалет, и мы отправились в офис. Первый троллейбус шел из парка, и водитель, увидев нас, притормозил, открыл дверь.
— Надо было Наташке позвонить, — вздохнула Ленка.
— Успеется.
— Она, поди, места себе не находит, ждет, надеется…
— Раньше одиннадцати она звонка не ждет. Мы сейчас должны сидеть в шкафу, а оттуда не позвонить, в смысле, если б охрана была на месте и все такое…
— Даже не верится, что все это было с нами. И как я не слегла до сих пор с острой сердечной недостаточностью? Что-то меня подташнивает, а перед глазами мушки прыгают. Должно быть, давление.
— Это от голодухи и недосыпа, — заметила я.
