А я сразу же прибыл на командный пункт. Рассказал Иванову о пережитых событиях. Чувствовалось, что командир полка искренне и глубоко рад моему возвращению.
– Сейчас, Покрышкин, ни о чем не беспокойся. Лечись и отдыхай, – посоветовал он.
В эскадрилье мое появление обрадовало всех летчиков и техников. А Фигичев даже стал оправдываться:
– Я и Лукашевич вылетали снова в район Унгены, искали тебя, – сообщил он.
– Валя! Если бы ты своевременно проявил беспокойство и оглянулся, то не надо было вылетать на поиски, – в сердцах сказал ему и, не желая обострять наши взаимоотношения, направился к самолету Соколова.
А потом пришлось все-таки направиться в санчасть. Нога распухла, натруженная в мытарствах, отдавала глухой болью. Фактически ходить к вечеру уже не смог.
Лежал в палате, вновь и вновь возвращаясь мысленно к прошедшим дням. Слушал гул самолетов, сдерживая нетерпение. Так хотелось встать и поспешить на стоянку…
На второй день к обеду дверь в палату распахнулась. Вижу, входит комиссар полка Г. Е. Чупаков:
– Ну что, отлеживаешься, сталинский сокол? – говорит с порога. – Рассказывай, как слетал.
Кратко поведал Григорию Ефимовичу историю полета, все, как было.
– Надо было дать газ, тянуть подальше к своим,– говорит Чупаков.
– Не смог, мотор не тянул. А как на фронте? Я же газет не видел, пока пробирался в полк.
– Есть много нового. Материал тебе принес с выступлением Иосифа Виссарионовича Сталина. Он по радио обратился к народу как раз в день, когда тебя сбили.
Комиссар, передав мне материалы, не спешил уходить. Сидел молча, пока я нетерпеливо просматривал выступление Генерального секретаря ЦК ВКП(б).
– Вы оставьте, я внимательно прочитаю.
– Конечно. Здесь ответы на многие вопросы, которые та** беспокоят всех.
Комиссар вышел в другие палаты. А я еще раз, теперь уже внимательно, прочитал выступление И. В. Сталина. Тон обращения к народу, задачи, оценки – все для меня было важно. И когда отложил материал, первая и главная мысль, которая возникла в сознании, была обращена к себе: «Что должен сделать лично я, чтобы выполнить указания партии об усилении отпора врагу?»
Чупаков вошел через час. Я прочитал вопрос в его взгляде.
– Все понял, товарищ комиссар. Лежать мне не время. Надо идти в эскадрилью.
Комиссар усмехнулся. Он, наверное, заметил у изголовья койки палку, на которую я опирался, когда шел в санчасть.
– Лежи, у тебя задача одна – быстрее поправиться. А вот осмыслить итоги боев надо. Воевать, чувствую, будем долго. Победу завоевать над таким опасным врагом не просто. Драться надо смело, умно, грамотно.
