Откуда в небе лошади? | страница 12
Подумав еще немного, потом еще чуть-чуть, я, наконец-то, решилась во всем признаться Натиру. Зачем скрывать свои наболевшие чувства? Так прямо и скажу ему: «Люблю тебя!» А потом милому объясню, что Амурлия не пара такому маленькому, но высокоблагородному ланселоту. А может, сначала написать ему письмо? И не просто письмо, а «голубиное» послание?! Вот возьму мерцающие краски полнолуния и напишу ими на крыльях голубя, нет, лучше голубицы, свое послание и отправлю птицу к Натиру!
В порыве вдохновения я стала быстро сочинять черновик:
О мой Натир! Мой далекий и одновременно близорукий друг! Я Вас…
Ой, я, кажется, ошиблась, придется писать заново.
О мой Натирчик! Мой недалекий и одновременно близкий друг! Я Вас…
Да, невнимательность всегда была камнем преткновения на пути моего прогресса.
Скомкав два предыдущих неудачных письма, я написала третье. И чтобы не тратить времени зря, сразу же на крыльях голубицы. Слова просто струились из меня весенним ручьем, когда я представляла, как эта белая голубушка вспорхнет к нему в раскрытое окно, сядет на левое плечо, он нежно коснется ее крылышек и, млея от удовольствия, прочтет мои трепетные строчки и все-все поймет…
Отправив «голубиное» послание, я села у окошка и стала ждать возлюбленного…
НА КРЫЛЬЯХ ЛЮБВИ
Бумага эта получила хождение среди придворных, и люди умирали от смеха.
Сей-Сеногон
И вот на горизонте показался всадник. Ветер взлохмачивал рыжую голову спешащего в мою сторону ланселота. Он летел ко мне, как стрела, конь под его чутким руководством в стремительном беге не касался земли.
Спешившись со своего верного вороного, он распахнул двери и свежим летним ветром ворвался в мои покои.
– Йо, простите, что так бесцеремонно врываюсь в ваш дом и что беспокою вас, но у меня чрезвычайная радость, коей я просто не могу не поделиться с вами!
Предвкушая событие, я улыбнулась ему своей самой очаровательной-зачаровательной, обаятельной-обонятельной улыбкой и спросила:
– Так что же у вас стряслось, мой солнечный друг?
– Амурлия прислала мне письмо! И не просто письмо! Она отправила свою любовную записку на крыльях голубицы! Какая фантазия! Какая эстетика! Я же говорил, что она – божественна!
Меня как окатили холодной водой из ведра, нет, из двух ведер.
– Натир, вы уверены, что письмо от Амурлии, а не от… какой-нибудь другой женщины?
– Да! Да!
Огонек слабой надежды вспыхнул в моем сердце: а вдруг это просто совпадение?
– Там стоит ее подпись?
– Нет, но никто на свете, кроме Амурлии, не мог так написать, так изысканно изложить свои эмоции, даже легкая рассеянность, присущая всем тонким натурам, живущим в утонченных сферах бытия, придает посланию свое непередаваемое очарование! Эта легкая небрежность, эти опечатки словно говорят о том, что не это главное, они говорят, что суть между строк! И между строк я читаю, что она меня тоже любит! Нет никаких сомнений! Вот послушайте сами: