Таково было наше начало. Мы показали тебе свое рождение. Удовлетворись этим, мой избранник.
Это был Ключ.
Уилф открыл глаза и обнаружил, что все еще стоит в главной пещере. Мальчишки продолжали играть, члены совета вновь вернулись к беседе. Уилф открыл уже рот, чтобы рассказать им об увиденном, но стоило ему пошевелиться, как его захлестнула волна дурноты, и он рухнул на пол. Раздались встревоженные крики, люди склонились над стариком. Уилф улыбнулся им, закрыл глаза и позволил себе провалиться в сон.
О боги, что за смертельная скука! Финлей вышел из библиотеки совсем сонным, но, по крайней мере, Аселин с ворчанием признал, что молодой человек был искренен в своем желании помочь. Теперь Финлей мог в любое время вернуться в библиотеку и начать собственные поиски, не вызывая подозрений Аселина.
Финлей прошел несколько коридоров и остановился у скромной двери в самой древней части пещер, постучал и окликнул:
— Дженн!
— Входи, Финлей.
Он открыл дверь и застыл на пороге. Дженн сидела на постели, привалившись спиной к стене. Девушка закуталась в одеяло, ее спутанные волосы лежали на плече, она спала — и приход Финлея, казалось, не разбудил ее. Она глядела пустыми глазами в пол так, словно высматривала что-то на огромном расстоянии.
— Что случилось?
Дженн слегка повернула голову:
— Не знаю. Мне… приснился очень странный сон. По крайней мере, я думаю, что это был сон.
Финлей придвинул стул и сел.
— Расскажи мне о нем.
— Не уверена, что смогу. Что-то было совсем смутным, хотя другие вещи я видела с пугающей отчетливостью. Не знаю… — Голос Дженн оборвался; она вздохнула и начала снова: — Я оказалась в каком-то незнакомом месте, очень светлом, во всех стенах там были окна — огромные, гораздо выше человеческого роста. Стены из красного камня казались угловатыми, хотя комната и была круглой. Оттуда, где я находилась, двери не было видно. Рядом со мной стояли люди, образуя круг.
— Сколько их было?
— То ли десять, то ли пятнадцать. Некоторые стояли с закрытыми глазами, другие смотрели на меня. Знаешь, очень странно… Я чувствовала себя совершенно онемелой. — Дженн повернулась и вопросительно посмотрела на Финлея, словно ожидала от него ответа на вопрос. Девушка несколько раз моргнула, и глаза ее стали не такими пустыми. — Все это так трудно описать… Сначала я была онемелой, потом понемногу начала что-то чувствовать — сухую жару в комнате и холод пола. Через некоторое время я стала чувствовать… нет, воспринимать и другие вещи. Вот тогда-то я и стала слышать голоса. Что-то вроде песнопения. Слов я понять не могла.
