Подачки, которые так любят эти глупцы… Каждый год один и тот же бессмысленный ритуал: сначала месса, молитвы, возносимые глухим к просьбам людей богам… Никому и в голову не приходит, что это хрупкое благополучие не вечно, что их жизни в единый миг могут быть разрушены. Как будто боги откроют этим ничтожествам будущее…
Нэш сидел, обхватив руками кубок, чтобы наконец согреться. Он потратил так много сил и так много времени, чтобы достичь своего теперешнего положения. Он добился могущества только ради того, чтобы удовлетворить свои амбиции, — а эти людишки видят в нем всего лишь верного Гильдии королевского советника. Никто из них не знает о пророчестве, никто не знает, кто он такой на самом деле.
Нэш молча пил вино. Придется провести здесь час, а то и больше, потратить время попусту, когда нужно так много сделать! Он обвел взглядом собравшихся. Епископ Бром, конечно, здесь, — со своим потным жирным лицом, кажется, изнемогающий даже от того, что просто сидит. Мозгов у него и всегда-то было немного, а теперь, когда нужно заботиться о такой туше, ни на что другое у епископа ума и вовсе не остается. Сидели на помосте и другие члены королевского совета — со своими супругами. Исключением был Ичерн: он в одиночестве стоял на краю возвышения. Его жене никогда не дозволялось участвовать в подобных развлечениях. Ей не дозволялось даже появляться при дворе. И никогда ей не будет позволено узнать почему.
Толпа расступилась, пропуская Кенрика; принц одним прыжком оказался на возвышении. Селар сразу же выпрямился, глаза его при виде сына загорелись. Кенрик был, несмотря на то что еще не вышел из отроческого возраста, высок — скоро он должен был сравняться ростом с отцом. Однако их сходство этим не ограничивалось: Кенрик был так же хорош собой и так же светловолос; только глаза у принца были карими — как у матери. Если жизнью Селара правили две страсти — честолюбие и алчность, то Кенриком владели совсем другие устремления, нечто, что он скрывал так хорошо, что даже шпионы Нэша ничего не могли узнать.
— Как я вижу, вы вернулись, советник. — На лице Кенрика при виде поклонившегося ему Нэша не отразилось удовольствия. — Развлечения на севере вам стали приедаться, не так ли?
Нэш угодливо улыбнулся, как и положено преданному слуге.
— Я выполнил задание, ваше высочество, и вернулся, согласно желанию вашего августейшего отца.
— Тогда, возможно, — не скрывая издевки, протянул Кенрик, — желания моего августейшего отца должны были бы удержать вас за пределами сточных труб.
