Во время обеда Георг увидел, какое внимание оказывалось гостю в Длинном Доме Черепах. Каморка была убрана выбеленными и дублеными кожами, и семья в полном молчании разместилась на тростниковых циновках вокруг очага. Даже Малия молчала. Среди сидевших гость выделялся своим огромным ростом. Кожаную шапочку с орлиными перьями он снял. Хмурый День тщательно набил трубку, раскурил и, выпустив несколько клубов дыма, услужливо передал ее вождю.
Когда Георг — Синяя Птица вошел, тетка Круглое Облако тихим и почтительным голосом прервала молчание.
— Это наш новый сын — Синяя Птица.
Гость что-то проворчал, а Круглое Облако даже покраснела от смущения.
— Я знаю это еще со вчерашнего дня. Моя золовка могла видеть доказательство того, что Малый Медведь достаточно сообразителен, — сказал гость; и тетка только понадеялась, что мальчик не поймет этого язвительного замечания.
После еды мужчины вышли покурить к южным дверям дома.
Когда Георг — Синяя Птица снова хотел уйти на поле, вождь кивком головы подозвал его к себе.
— Мой сын, тебе следует знать, по какой тропе ты пойдешь. Ты знаешь, что большинство ирокезов не друзья французов, но они и не друзья англичан — они свободны. И поэтому остались дома, когда вспыхнула война. Но я просил моего родственника, — при этом он указал на дядю Хмурый День, — взять одного из пленных вместо моего сына, который ушел от нас в далекое странствие. Мой зов услышан. Не зарастет травой порог моего дома. И теперь мне будет кому передать жезл отцов. Это то, что я хотел тебе сказать.
Хмурый День перевел. Мальчик сразу понял значение сказанного. В его памяти воскрес один из дней в лазарете на форту Дюкен, когда его во второй раз посетил Хмурый День: «Ты пойдешь с индейцами и сам будешь краснокожим — ты будешь принят на место умершего сына», — сказал в тот день дядя. Итак, он — Георг — с самого начала был предназначен для семьи вождя Малого Медведя. Значит, новый отец возьмет с собой не только Малию, но и его. Вот почему вождь поспешил найти беглеца! Вот почему он не остановился бы ни перед чем, лишь бы вернуть своего будущего сына.
У Георга мелькнула мысль, что с нового места его жительства у Бобровой реки, может быть, даже легче совершить побег, чем отсюда, с реки Оленьи Глаза. Но тут же он понял, что остается с Малией, что никто ему не будет кричать «глупая голова», что навсегда он избавится и от издевок Косого Лиса.
И все-таки расставание было тяжелым. Когда Георг, едва сдерживая слезы, прощался с теткой и она обняла его в последний раз, как далеко остался настоящий отцовский бревенчатый дом с бесконечным страхом перед «кровавыми грязными собаками»! Круглое Облако даже забыла свои опасения перед возможными насмешками вождя. На лице дяди никак не отразилось волнение, но почему-то подозрительно задрожали вороньи перья в его волосах. И еще долго отъезжающие слышали крики оставшихся в доме родичей. Дети поселка, провожавшие Синюю Птицу и Малию, повернули назад только с опушки леса.
