За стойкой бара стоял сам хозяин салуна, Том Уилоугби, с полотенцем в руках и пустым бокалом. Завидев вошедшего, он широко улыбнулся.
— Наконец-то, Майлс… Килкенни тебя совсем заждался.
— Привет, Том. Не буду спрашивать как твои дела, — Ривердейл кивнул на заполненное людьми помещение, — сам вижу, что все в порядке… И где же мой дружок?
— Наверху, в гостинице. Отмокая от вчерашнего перебора виски, пьет пиво, поглощает уйму жратвы и слушает проповеди методиста,
Ривердейл рассмеялся.
— Ну, с первым и вторым все ясно… А что это еще за блажь — внимать слову Господнему?
— Почитай, неделю водит дружбу с преподобным. Просто умора! Говорит, что открыл для себя много нового. А в общем-то, тебя здесь дожидается не он один.
И в этот момент Ривердейл увидел, как повстречавшийся ему у входа человек, зашел в салун и сел к столу, за которым располагалась пятерка отчаянных на вид парней.
— Что это за тип? — спросил он у Уилоугби.
— Недобитые южане. Этот, Джон Фист, у них за главаря. Была бы моя власть, всех бы пересажал за решетку! Пьют и едят в долг, затевают драки, палят по любому поводу. Вот уже неделя, как они обосновались тут.
— А что же шериф?
— На кладбище он. Фист прострелил ему пузо. Новый же шериф, Сэм Грэгсон, боится эту шайку как огня.
— Хм-м… Вот в чем дело. Ладно. Том, налей-ка мне, да пополней.
Майлса Ривердейла не тянуло так глотать виски, как Килкенни, но он никогда не был против стаканчика хорошего спиртного.
— Какого тебе, Майлс? — спросил Уилоугби.
Ривердейл окинул взглядом ряды граненых бутылок. «Тарантул Джюс», «Форти Род», «Уайт Файер», «Скорпион Блад», «Ниддл Джюс» стояли бок о бок, как готовые к действию солдаты.
— «Олд Джо Кларк»… Ты сказал меня ждет еще кто-то.
— Неплохой выбор, — кивнул головой Уилоугби, наполняя рюмку известным на западе спиртным. — люди эти издалека…
Двое, вставших по обе стороны от Ривердейла, приятелей Фиста потребовали у салунщика виски. Они не обращали на Майлса внимания, и он на какую-то долю секунды утерял бдительность. Он делал последний глоток обжигающего напитка, когда обе его руки оказались в плотном захвате. Пустая рюмка полетела на пол под южный протяжный говорок одного из бандитов:
— Считай, что ты выпил за свой упокой, северянин.
Ривердейл попытался было вырваться, но боль в заломленных руках заставила его успокоиться. Пока бандиты вели его к своему столу, в салуне висела плотная тишина. Многочисленные посетители молчаливо наблюдали за происходящим. Ни один из них не отважился даже пикнуть, не то чтобы вмешаться, хотя многие и знали бывшего шерифа.
