Шарлотта Генриховна вышла и вскоре вернулась, неся в руке конверт, запечатанный тремя красными гербовыми печатями.
— Можете убедиться. Дальше разговоров с соседями дело не пошло, завещание осталось прежним.
— Оно будет вскрыто по обнаружении тела Марфы Никитичны, — пояснил Нейгардт, — или по истечении срока, установленного законом для тех случаев, когда человек пропадает без вести.
— Я, господин Путилин, позвала вас для того, чтобы вы не утруждали себя напрасными поисками убийцы моего мужа. Но вы должны будете подать рапорт о том, что не сумели найти преступника. О самолюбии вам придется забыть. Помните, вы целовали крест.
Ребром ладони она пристукнула по ребру столешницы, подводя итог разговору. Оба, старый друг и вдова, смотрели куда-то вбок, в пространство. Напряженное молчание воцарилось в гостиной, как бывает, когда из троих присутствующих двое хотят остаться наедине. Ивану Дмитриевичу ясно давали понять, что аудиенция окончена. Он, однако, не двинулся с места, продолжая плести косичку из бахромы на скатерти. Бакенбардами Иван Дмитриевич в то время еще не обзавелся.
Справа от Шарлотты Генриховны висел портрет ее покойного свекра на фоне Иерусалима, слева — литография с чертями, волокущими в подпол голого пьяницу, и акварель Рябинина. Указывая на нее, Иван Дмитриевич спросил:
— Кто художник, знаете?
— Нет. Этот рисунок подарил Яше какой-то приятель. Возможно, он сам и нарисовал.
— Имя приятеля не скажете?
— Знала бы, так сказала бы сразу. Вас что-то смущает в этой акварели?
— Странный сюжет. Не понимаю, в чем тут смысл.
— Ничего странного, все очень просто. Рыцарь олицетворяет прошлое человечества, господин в котелке — настоящее, и сравнение не в пользу последнего. Он, как вы видите, с трудом выдерживает рукопожатие собственного предка. Это аллегория. Подразумевается встреча не людей как таковых, а двух культур. В общем, смысл тот, что наша современная культура находится в упадке и не может соперничать с культурой прошлого.
— Вы это сами все поняли или муж вам объяснил?
— Да, муж.
— А не кажется ли вам, — осторожно спросил Иван Дмитриевич, — что этот господин похож на Якова Семеновича?
— Вы правы, — кивнула вдова, — некоторое сходство имеется, хотя прежде всего в одежде. У Яши есть такое пальто. Котелок, правда, не совсем такой.
— И такое впечатление, будто у этого, который олицетворяет современную культуру, одна нога немного короче другой, — высказал Иван Дмитриевич то, что ему самому лишь сейчас бросилось в глаза.
