— Вот тебе, вот тебе, раз не умеешь себя вести! — приговаривал Иван Дмитриевич, высыпая из клетки остатки грибной трухи. — Домой немедленно!
Он схватил за руку остолбеневшего от горя Ванечку и поволок его за собой. Тот лишь тихо всхлипывал, а Иван Дмитриевич, поостыв, начал сомневаться в правомерности столь жестокой кары.
— Почему ты так себя ведешь? — говорил он все неувереннее. — Не стыдно, что вывел меня из себя? Тебе должно быть стыдно так себя вести.
Ванечка помалкивал, а Иван Дмитриевич одну за другой сдавал свои позиции:
— Мне, например, стыдно, что я не сдержался и вышел из себя. Я сознаю, что виноват. А ты? Тебе не стыдно? Ты меня вывел из себя своим поведением, мне стыдно, а тебе, выходит, не стыдно? Нет, брат, мы оба должны признать…
Шагов через полсотни он увидел на опушке две фигуры, мужскую и женскую: эта парочка что-то искала в траве. Женщина, видимо, не сильно было огорчена потерей, она лениво тыкала перед собой зонтиком, зато мужчина, присев на корточки, старательно утюжил землю ладонями. Не без удивления Иван Дмитриевич узнал в нем Куколева-младшего, который сейчас должен был бы искать не упавший кошелек или дамский платочек, а пропавшую матушку.
— Э-эй! — издали окликнул он соседа. — Яков Семенович! Женщина стояла к нему спиной, полузаслоненная деревом, и он ее разглядеть не успел. При звуке его голоса она почему-то проворно юркнула в кусты.
— Что вы тут потеряли? — подходя ближе, спросил Иван Дмитриевич.
— Пустяки. Полтинничек обронил.
— Тоже деньги. Помочь вам?
— Не надо. — Куколев подозрительно сощурился. — И давно вы за мной наблюдаете?
— Только что подошел. Ну как, нашлась Марфа Никитична?
— Пока нет.
— Но вы были у брата на городской квартире?
— Послушайте, почему вас так это интересует?
— Странный вопрос, Яков Семенович.
— Не более странный, чем наша с вами встреча. Как вы здесь очутились?
— А что вас удивляет? Гуляю с сыном. День воскресный, решили насобирать грибов.
— Куда же вы собираетесь их класть? Я не вижу корзины.
— Да хоть сюда можно, — помахал Иван Дмитриевич бывшим Фомкиным узилищем.
— Вы всегда ходите по грибы с птичьей клеткой?
— Спросите еще, не ношу ли я воду в решете. В клетке сидел щегол.
— И где он теперь?
— Мы его выпустили.
— Чтобы освободить место для грибов?
— Получается так. Хотя, конечно…
— А грибов не нашли?
— Нет, нашли, — покосился Иван Дмитриевич на Ванечку. — Нашли хорошие грибочки.
— Тогда, простите, где же они?
— Я их выбросил.
— Нашли, говорите, хорошие грибочки и выбросили?
