— Это в первую очередь. Чтобы она так не терзалась.
— У тебя золотое сердце, Вилли-солнышко.
— Да, таких нынче уже не делают.
— Ладно, дай мне доделать тесто, потом поговорим о Джанет. Ты лучше пойди в гостиную, устройся поудобнее. Там на проигрывателе — новая пластинка Фрэнка Залпы.
— Я лучше побуду здесь, Принцесса.
— Хорошо, только помалкивай, а то я ошибусь, и тогда быть беде.
Вилли стал молча следить за тем, как Модести двигалась, хмурилась, наклонялась, выпрямлялась, наливала молока, начинала мешать ложкой… Вилли отметил про себя ее ноги, но особенно ему нравилась ее шея… Несмотря на их давнее знакомство, временами его охватывало удивление: неужели эта женщина дарит свое общество ему, Вилли Гарвину, хулигану, выросшему на улице.
Полчаса спустя Модести устроилась с ногами на честерфилде с чашкой кофе в руке. Вилли сидел в кресле по другую сторону кофейного столика. Он задумчиво сказал:
— Не понимаю. Этот самый «Нью провидент энд коммершиал банк оф Макао» означает мистера By Смита. То бишь самого большого негодяя в Юго-Восточной Азии.
— Да уж, его не заинтересовать жалкими процентами с тысячи долларов в месяц. Значит, речь идет о совсем других деньгах.
— О каких, Принцесса?
— Не знаю. — Она помешала кофе и добавила: — Мы знаем, кто такой By Смит, стало быть, где-то там есть большие деньги.
Некоторое время они молчали, думая о человеке из Макао. Ву Смит не грабил, не воровал, но он торговал краденым, покупая и перепродавая его, каким бы грязным ни был товар. Его банк финансировал любые проекты, которые By Смит считал прибыльными, а нюх у него был острый. Он брал немалые проценты, но зато отличался стопроцентной надежностью. Он имел дело с теми, кто специализировался на наркотиках, проституции, на операциях с золотом и валютой. Его банк обслуживал тех, кто нуждался в строжайшей секретности своих сделок. «Нью провидент» был надежнее любого швейцарского банка, поскольку гарантировал клиентам отсутствие каких-либо расследований со стороны органов правопорядка.
В Макао такие вещи были вполне возможны. Этот Гонконг в миниатюре — шесть квадратных миль португальской территории — находился в восьми тысячах миль от Лиссабона — на Южно-Китайском море, на краешке громадины континентального Китая. На этом колониальном клочке закон был весьма гибок и прекрасно поддавался воздействию старых криминальных традиций региона, a By Смит был слишком крупной фигурой, чтобы его можно было безнаказанно трогать — разумеется, коль скоро он не вступал в открытый конфликт с Лиссабоном.
