— Да, он руководил нашими операциями от Перпиньяна до Ментона. Севернее Авиньона он не работал. Когда я отошла от дел, то отдала ему этот район. Габриэль же начал действовать именно отсюда. Если это так, то Пако должен что-то про это знать.
— Он будет готов поделиться сведениями?
— Вот разыщем его и все узнаем. — Модести встала, подошла к краю балкона. — Пако любит оставаться в тени. Но у Вилли есть женщина. В общем, Вилли должен ее посетить.
— Она близка с Пако?
— Николь близка с ним настолько, насколько женщина бывает близка с мужчиной. И не потому, что она поет в одном из его ночных кабаков. Хотя голосок у нее действительно неплохой.
— Если Николь — его женщина, неужели она что-то скажет? Я как-то раз помогла ей выпутаться из одного очень неприятного дела, и она осталась мне признательна. Впрочем, и без этого она будет откровенна с Вилли. Да, конечно, Пако дает ей кусок хлеба с маслом, но она просто помешана на Вилли.
— Настолько, чтобы откровенничать с ним насчет Пако?
— Ее откровенность с Вилли не знает границ. — На лице Модести ослепительно сверкнула улыбка. — Но Вилли — джентльмен и не станет торопить ее с признаниями…
— Господи, ну и денек! — развел руками Хаган. — Все занимаются исключительно этим самым…
— Ничего, вскоре у нас появятся и другие заботы, — успокоила его Модести. Она извлекла из кармана халата пачку «Голуаза» и сказала: — Вот выкурю сигарету и буду одеваться. Огонька не найдется?
Хаган похлопал себя по карманам и встал.
— Оставил зажигалку на кухне, — сообщил он. — Подожди, я сейчас.
Оказавшись в комнате, он посмотрел на Модести через открытую балконную дверь. Теперь он увидел ее всю целиком, в профиль, и художник в нем снова дал о себе знать, сосредоточился на игре красок, на композиции. Теплый ветерок играл прядью ее черных волос, и она подняла руку, чтобы привести в порядок свою прическу. Ему захотелось крикнуть ей застыть, не менять позы, пока он не сбегает за альбомом.
Модести повернула голову и с удивлением посмотрела на него.
— Что случилось, Поль? — спросила она.
— Ничего… Сейчас принесу зажигалку.
Он прошел через маленькую спальню, через мастерскую и оказался на кухне. Когда он нашел зажигалку, раздался звонок в дверь.
«Это мистер Гарвин, — подумал Поль Хаган. — Интересно, должен ли я слушаться и его?»
Он открыл дверь, и на него уставилось дуло пистолета. Его держал темноволосый коренастый человек в черном пиджаке, светло-серой рубашке и красном галстуке. На нем также была черная мохеровая шляпа с яркой цветной лентой, и черные ботинки с узкими носами. Лицо у субъекта было квадратное, с маленькими глазами. В руке он сжимал «беретту-бригадир».
