— Да, но такой предмет трудно носить с собой в наши дни. По крайней мере, незаметно.
— Да. Вилли это очень расстраивает. Он прирожденный художник своего дела. Он смотрит на огнестрельное оружие примерно так же, как Рембрандт смотрел бы на репродукцию.
— Он, насколько я понимаю, очень неплохо обращается с ножами… Умеет их метать и так далее. Модести посмотрела на Тарранта.
— Если вы когда-либо увидите, как он с ними обращается, — спокойно сказала она, — вы не станете применять к нему формулировку «очень неплохо».
Таррант примирительно улыбнулся; они поравнялись с полкой, на которой находились старинные предметы ведения боя. Таррант опознал самурайский меч и алебарду, но остальные были ему неизвестны. Таррант коснулся рукой предмета, напоминавшего мясницкий топор, с рукояткой, покрытой акульей кожей. От рукоятки отходил короткий зубец, шедший параллельно лезвию.
— Еще одно супероружие? — осведомился Таррант.
— Вовсе нет. — Модести сняла предмет. — Это старая японская дзитте. Этот зубец образует вместе с лезвием вилку, в которую нужно было поймать меч противника, а потом движением кисти выбить у него из рук оружие. Если бы вы слышали, как Вилли говорит обо всем этом!
Она очень похоже изобразила акцент Вилли, и Таррант рассмеялся. Глядя, как она вешает обратно на стенку дзитте, он подумал, что хорошо бы не стать жертвой этого древнего оружия.
— Борцовский ковер, — сказал он, показывая на мат посреди комнаты. — С кем же тут тренируется Вилли? У меня складывается впечатление, что он мало кого пускает в это святилище.
— Он не пускает сюда никого, — сказала Модести. — Вы первый. А тренируется тут Вилли со мной.
Таррант и бровью не повел. Сохраняя невозмутимость, он сказал:
— Не совсем честно. Не сомневаюсь, что вы, безусловно, знаете толк в искусстве единоборств, но уже хотя бы проблема веса…
— Когда мы сражаемся по-настоящему, Вилли действует с гандикапом.
— Интересно было бы взглянуть на настоящий, как вы выражаетесь, поединок.
— Это может шокировать неподготовленных, — улыбнулась Модести. — Мы сражаемся очень всерьез.
Они подошли к двери, находившейся между стеной, заваленной мешками, и мишенью для стрельбы из лука. Модести вошла. Таррант последовал за ней. Вилли Гарвин в майке и легких брюках измерял микрометром кусочек металла, который держал пинцетом. Комната во всю ширину здания была освещена лампами дневного цвета. Там царила абсолютная чистота.
От стены до стены тянулся покрытый железом верстак, где стояли большие тиски, тиски поменьше, а также токарный станочек, какими пользуются часовщики. У стеньг Таррант увидел бормашину. Над верстаком висели полки и две секции маленьких деревянных ящичков. На полке у правой стены — набор слесарных инструментов, у левой — принадлежности часовщика. Возле подносика с песком стояла бунзеновская горелка, а на отдельном столике — эмерсоновский микроманипулятор. Справа от Тарранта, на чертежном столе, лежали различные чертежи-эскизы, а также синька какого-то электронного устройства.
