Речь Бирна отнюдь не пришлась нам по вкусу, заставив каждого въяве представить себе свой последний час. Мы постарались отогнать этот призрак циничными смешками.
Новое звяканье зубов о стекло возвестило о том, что стакан, как это ни печально, допит до конца.
– А разве Треллис не был еще одним великим любителем соснуть? – громко спросил Бринсли.
– Уж конечно, был, – ответил я.
– Я никогда прежде не слышал этого имени, – сказал Бирн. – Кто такой Треллис?
– Член литературного цеха, – ответил я.
– Это не он, случайно, написал учебник по тактике? Кажется, я встречал его в Берлине. Он носит очки?
– Последние двадцать лет он прикован к постели, – ответил я.
– И вы, конечно, пишете о нем роман? – спросил Бирн.
– Пишет, – сказал Бринсли, – и сюжет уже в общих чертах ясен.
– Сонливость Треллиса вредит его власти над созданными им персонажами, – пояснил я. – В этом мораль будущей книги.
– Ты обещал дать мне взглянуть, – сказал Керриган.
Невидимый в своем углу Бринсли, перебирая свои воспоминания о моих досужих литературных трудах, двусмысленно похохатывал.
– О, Треллис – это великий человек, который никогда не вылезает из постели, – сказал он. – Дни и ночи напролет он читает разные книжки и неожиданно сам разрождается одной. Он заставляет своих персонажей жить у себя в доме. Причем никто не знает, действительно ли это так или просто – плод воображения. Великий человек.
– Важно не забывать, что он читает и пишет только зеленые книги. Это ключевой момент.
И в надежде развеселить собравшихся и снискать их вежливую похвалу я рассказал об этом свойстве Треллиса.
Соответствующий отрывок из Рукописи. У Треллиса была еще одна любопытная привычка, касающаяся его чтения. Считая все цвета, кроме зеленого, символом зла, он ограничил круг своего чтения исключительно книгами в зеленых обложках. Несмотря на то что Треллис был человеком энциклопедических знаний и высокой культуры, прихоть эта стала причиной серьезных пробелов в его эрудиции. Так, например, Библия была ему незнакома, и многие знания о великих религиозных таинствах и о происхождении человека он получал, общаясь с прислугой или собутыльниками, отчего они оказывались весьма несовершенными и до смешного искаженными. Именно по этой причине его широко известная работа «Свидетельства христианской религии» содержит семена серьезной ереси. Когда кто-либо из приятелей советовал ему прочесть ту или иную достойную внимания книгу, недавно появившуюся на прилавках, он интересовался в первую очередь тем, какого у нее цвета переплет, и, узнав, что он не зеленый, Треллис проклинал книгу (даже не удосужившись заглянуть в нее) как дело рук Сатаны – к великому, надо сказать, удивлению своего приятеля. Долгое время Треллис испытывал затруднения, стараясь приобрести достаточное количество книг, которые могли бы удовлетворить его энергичный и пытливый ум, так как лондонские издатели не благоволили зеленому цвету, исключая тех, кто специализировался на выпуске учебников, руководств по выпиливанию лобзиком, кулинарных справочников и сборников анекдотов. Дублинские же издатели считали зеленый цвет вполне подходящим для многочисленных сочинений по истории Ирландии и ирландских древностей, и поэтому неудивительно, что вскоре к Треллису стали относиться как к авторитету в данных областях, и зачастую за консультациями к нему обращались лица, занятые исследовательской работой, включая членов закрытых религиозных орденов.
