Нет здесь дивных женщин и дев,
мне поточник-трава за брата,
а всех яств на нашем столе
только ряска.
Нет искусных здесь музыкантов,
нет изысканных женщин,
нет жемчужин, награды бардов, –
кануло все, всемогущий Боже.
Жалости не дождешься от терний,
и язвят меня, и разят меня,
истерзал до полусмерти
злой терновник.
Знал я нежность и знал свободу,
их утратил навеки,
мукой мученической мучаюсь,
вот уж год тому минул.
Так жил он в долине Болкан, пока однажды не поднялся высоко в воздух и не отправился в Клуан-Килле, что граничит с Тир-Конелл и Тир-Боган. И пошел он к реке, и питался ночью травами водяными и водою. А после нашел себе пристанище в ветвях старого дерева близ церкви, где и сложил еще одну сладкозвучную песнь о своей злой доле.
По прошествии времени вновь взвился он в воздух и летел, покуда не достиг церкви в Снав-да-эн (что означает Птичье Озеро), что неподалеку от Шэннона, прибыв туда, для пущей точности скажу, в пятницу; священники здешние исправно слушали вечерни, жители трепали лен, и чуть не в каждом втором доме было по роженице; и оставался там Суини до тех пор, пока не прочитал от начала до конца новое сочиненное им лэ.
Целых семь лет, если уж быть точным, носился Суини над всем Эрином, всегда, однако, возвращаясь на свое дерево в обворожительной долине Болкан, ибо то было его надежное пристанище, его дом в той долине. Туда-то и прибыл однажды его молочный брат Линхаун, собиравший вести о Суини, ибо всегда глубоко был предан ему и трижды вызволял его из тенет безумия. Линхаун бродил по долине, ища брата своего и громко клича его по имени, пока не наткнулся на следы в прибрежной тине, где безумец утолял свой голод, поедая кресс-салат. Но в тот день след так и не привел его к Суини, и тогда вошел он в пустой брошенный дом, и лег, и, утомленный тяготами погони, погрузился в глубокий сон. Суини же, заслышав его храп в своей роще, посреди непроглядной, черной как смола тьмы, произнес такое лэ:
Вот он спит у стены непробудно,
сном, какого мне не дано
с того дня в Маг-Рате семь уж полных лет
не сомкнул я глаз.
И зачем пошел я тогда
на злосчастную битву!
С той поры мне имя Безумец,
Древожитель Безумец Суини.
Пища, что питает меня, –
ряска возле омута в Кирбе,
рот мой цветом подобен ей,
зелен рот у Суини.
Холод холодит мое тело,
как раздастся покров плюща,
струи ливня секут мои члены,
гром терзает.
Летом дом мой средь цапель в Куальнге,
в волчьей стае зимою,
маюсь в чаще все прочее время,
