Насколько эффективным средством борьбы против захватнических замыслов гитлеровцев мог явиться «Восточный пакт», свидетельствует реакция на него в Германии.
«Политические цели нового предложения о пакте легко различимы, – отмечалось в циркулярном письме министра иностранных дел Нейрата от 8 июня 1934 г. – Германия будет вовлечена в систему, где господствующее положение займут Фракция и Советский Союз… В силу своего центрального положения Германия окажется во власти русско-французской политики…»
В другом документе отмечалось, что пакт выражает желание Советского Союза «совместно с Францией держать Германию в железных клещах и одновременно обеспечить свой тыл в предвидении развития событий на Дальнем Востоке».
Итак, существовала реальная возможность держать фашистских агрессоров в «железных клещах». Почему же не воспользовались ею? (1)
Договариваться с большевиками?!
Перспектива создания в Европе большевиками системы коллективной безопасности, предложенной СССР и поддержанной демократической общественностью, всполошила международную реакцию. В одном ряду с гитлеровцами и итальянскими чернорубашечниками, встретившими в штыки советско-французские предложения, оказались британские аристократы и американские воротилы бизнеса, пестрая стая будущих французских коллаборационистов и банда пилсудчиков, монархи всех кровей и геральдических отличий, а также нанятые профессиональные убийцы. Секретная переписка между столицами Старого и Нового света, связанная с проектом «Восточного пакта», запестрела возгласами удивления, недоумения, возмущения: пустить большевиков в Европу?! В дипломатических канцеляриях идея Барту – заключить военный союз с Москвой – воспринималась как «странная и дикая».
Об умонастроениях в политических кругах Запада дает представление, в частности, беседа английского министра иностранных дел Саймона с германским послом в Лондоне Хёшем. 12 июня 1934 г. немецкий дипломат явился в Форин оффис, чтобы сообщить о только что полученной в Берлине от французов информации относительно проекта «Восточного пакта».
«Г-н Хёш сказал, – отмечается в британской записи беседы, – что он был настолько удивлен французским предложением о гарантировании Россией Локарнского договора, что позвонил по телефону в „Берлин, чтобы убедиться, правильно ли передано это… Но поступило подтверждение: таково предложение, которое Барту сделал Литвинову“.
Сэр Саймон полностью разделял «недоумение» германского посла.
