— Надеюсь, эта-то машина ваша?
— Моя, моя! Садись!
— А мы куда?
— На Кудыкину гору!
Кудыкина гора, надо понимать, где-то в районе Шереметьево-2, судя по маршруту. Но, не доезжая нескольких километров до аэропорта, профессор свернул в лес. По заросшей травой дороге мы углубились в чащу и остановились.
Из кустов вышел человек в комбинезоне, махнул нам рукой.
— Кто это, Григорий Алксеевич?
— Мой приятель.
— Ему, наверное, немного осталось?
— С чего ты взял?
— Всех ваших приятелей убивают.
— Ну, вот ты мой приятель. И ты ведь еще жив.
«Еще» — это сильно сказано, утешает.
Профессор вылез из машины, о чем-то посовещался с незнакомцем. Человек в комбинезоне достал из-за пазухи белый сверток. Развернул. Простыня? Что-то в этом роде. Он развесил ее на ветках так, что получился белый экран.
— Становись на этом фоне, — скомандовал профессор.
— Меня расстреляют, — жалко пошутил я.
— Тебя сфотографируют. На паспорт. И меня тоже.
Человек в комбинезоне уже держал в руках фотоаппарат.
Внимание, сейчас вылетит птичка! Птичка вылетела. И еще раз вылетела. Все, мы увековечены!
Наша троица двинулась в чащу леса. Через пять минут мы вышли к грузовику с ребристым контейнером. Во всю ширь этой стальной коробки красовалась надпись всемирно известной почтовой фирмы. Человек в комбинезоне распахнул дверцы, мы с профессором залезли внутрь. Здесь было три кресла, привинченных к полу и с ремнями безопасности, как у летчиков.
Вяземский сел в одно из них и пристегнулся. Я последовал его примеру.
— Теперь не болтать, вести себя тихо. — Профессор закрыл глаза, словно собирался прикорнуть во время путешествия.
Машина дернулась и понеслась по ухабам. Тут-то я и оценил ремни безопасности. Нас болтало, как двух раздолбаев в стратосфере. Потом грузовик выехал на хорошую дорогу, и дорога стала мягче.
Интересно куда мы едем? Наверное, в другой город. В какое-нибудь тайное убежище разведчиков. Загородный дом. Дивный сад… Пока же — кромешная тьма.
Я почувствовал, что мы болтаемся в воздухе. Потом контейнер пошел вниз. Снова куда-то поехал. Опять повис, прокатился по роликам. Aгa! Нас куда-то грузят…
Заревели за стальными стенами турбины самолета. Где-то через полчаса контейнер снова разогнался с неимоверной скоростью и оторвался от земли. Летать в кромешной темноте, доложу я вам, занятие не из приятных. Особенно когда тебе не объясняют, что происходит. И ты не знаешь правил игры.
Зажегся фонарик и высветил лицо профессора:
— Ты живой? — Луч фонарика ударил в глаза. Я зажмурился. — Ага! Живой! — удовлетворился профессор. — Теперь посмотрим, что тут есть.
