— Не хотите, Алексей, посмотреть на кое-что занятное?
Оп! На ловца и профессор бежит!
— Занятное? Это какое такое? — с напускным равнодушием отзываюсь.
— Ну, такое, что люди видят каждый день, но не придают никакого значения, пока их не ткнешь носом. — Например? — Например, почему длинные мужские трусы всегда норовят залезть в задницу своему хозяину? Или почему к тефлоновой сковородке ничего не прилипает, а вот сам тефлон к ней прилип?
Издеваешься, профессор?!
— Какие-то ненаучные у вас примеры.
— А если б я начал рассказывать про изменение геометрической прогрессии при искривлении пространства?..
Убедил, профессор! Мне все равно не терпится слинять из редакции. Предложение Вяземского — повод не хуже любого другого.
* * *
В просторном кабинете, в доме по улице Красный Казанец, рядом с метро Выхино, Григорий Алексеевич проводил экскурсию. Туристом был я.
На стеллажах в тесноте — великое множество старинных книг. Тяжелые и плотные занавеси на окнах скрывали дневной свет. Книгам вредно солнце. Зато светился в углу рослый торшер. Отчего золотое тиснение на корешках книг смотрелось тускло и загадочно.
Книг было так много, что казалось, эту библиотеку семья Вяземских собирала на протяжении столетий. Я крутил головой, пытаясь ухватить все разом. Тут были раритетные «Исследования о народах планеты» издания Оксфордского университета 1887 года, книги о происхождении языков мира, литературные исследования творчества писателей и поэтов разных стран и эпох. В общем, все, все, все на свете. И даже немного больше. Я зачарованно ходил между полками и водил пальцем по книжным корешкам.
Наверное, прочитав всю библиотеку, можно и помереть с чистой совестью. Больше все равно не узнаешь.
Тут меня осенило, я щелкнул пальцами:
— Я знаю, чего тут не хватает, Григорий Алексеевич!
— М-да? Впервые вижу человека, который вот так с ходу говорит о пробелах в моей библиотеке.
— И все же одной книги тут явно нет.
— Погодите, — вскинул палец профессор, — попробую угадать! Наверное, трудов…
Я отрицательно покачал головой.
— Тогда может быть…
Я состроил мину.
— Сдаюсь… Итак, молодой человек?
— Тут не хватает одной существенной книжки. Фундаментальной! С такой книжки начинается всякое образование.
— Ну-ну?
— Книжка называется «Раскрась сам».
Профессор откинулся на стуле и захохотал:
— Здорово! Об этом я действительно не подумал. Неужели так бросается в глаза?
— Да, ущербность библиотеки сразу становится очевидной… А вообще все здорово, — продолжил я уже на полном серьезе. — Библиотека шикарная!.. Вы и вправду ученый?
