Каким то образом, он стал экспертом моей деятельности и отнюдь не обрадовался тому, что нашел в моем личном деле. Он сказал, что я бунтарь и что мои политические высказывания угрожают морали. Он согласился, что из меня мог бы получится хороший агент, но так как я по своим убеждениям склоняюсь влево, я буду опасен для системы.
Моссад это маленькая организация, где во внешней службе работают только 30–40 агентов, каждый из них является важным членом «семьи». Все, что случается с одним из них, тут же становится известным всем остальным. О моей ситуации знали все и при всех встречах, на которых я не присутствовал, я был предметом споров. Я слушал об этом от друзей, но у меня не было «лапы», человека наверху, который мог бы заступиться за меня, потому что я не входил ни в какую клику.
К этому времени мне уже стало ясно, что мне придется уйти. Я стоял перед большими деревянными воротами Академии, на краю автостоянки для руководства. Я смотрел на Солнце, которое медленно опускалось в Средиземное море. Начинался дождь, и очень быстро темнело.
– Виктор! – позвали меня из холла на входе. Я обернулся. Это был Динур, которого я всегда считал своим другом, и он на самом деле был им, в этом я был уверен.
– Что?
– Они должны поговорить с тобой. Он кивнул в сторону бюро.
– Босс там? Как агент, которого увольняют, я имел право напрямую поговорить с шефом Моссад. Если мне в этом отказывали, я мог воспользоваться своей второй привилегией и попросить аудиенции у самого премьер-министра.
– Нет, босса нет. Но Давид Арбель..
– Я имею право говорить с Ромом. Я использовал агентурный псевдоним шефа Моссад.
– Почему бы тебе не послушать, что тебе хотят сказать Арбель и Гидеон Нафтали?
– Нафтали? А при чем здесь Нафтали? Нафтали был начальником психиатрического отдела, и я его не любил. В кадетском училище один кадет, психолог, устраивал настоящий цирк, дурача этого типа.
– Послушай, Виктор. Не задавай мне всех этих вопросов. Зайди к ним и спроси их самих.
Я кивнул и вошел в зал. Потом я выпил чашку кофе и взял пару салфеток, чтобы просушить волосы, намокшие на улице под моросящим дождем. Динур пошел за мной. Я чувствовал себя человеком, которого ведут на казнь.
Гидеон высунулся из двери. – Виктор, мы ждем тебя. Пожалуйста, заходи.
– Ну, заходи же, – сказал Динур и подтолкнул меня в сторону бюро.
Я кивнул и вошел в бюро. – Вы звали меня?
– Да, – сказал Арбель тяжелым, самоуверенным голосом. – Мы хотим поговорить с тобой об окончании твоего контракта с Моссад.
