— Ну, так Писание не было знакомо со мной, — заявил мистер Джеллибэнд, все еще держащийся за бока от смеха. — Я даже не выпью ни одной кружки эля ни с кем из этих французских головорезов, а изменить мои взгляды они и подавно не смогут. Я слыхал, что эти лягушатники и по-английски говорить толком не умеют, поэтому если кто-нибудь из них обратится ко мне, я сразу же пойму, с кем имею дело, а, как гласит пословица, кто предупрежден, тот вооружен.
— Вижу, мой честный друг, — весело произнес незнакомец, — что с таким проницательным человеком не совладать и двадцати французам, поэтому предлагаю вам прикончить вместе со мной эту бутылку вина, которое я выпью за нашего достойного хозяина.
— Вы необычайно любезны, сэр, — отозвался мистер Джеллибэнд, вытирая все еще слезящиеся глаза, — и я с удовольствием принимаю ваше предложение.
Наполнив вином две кружки, незнакомец придвинул одну хозяину, а другую взял сам.
— Хотя мы оба преданные англичане, — сказал он с той же насмешливой улыбкой на тонких губах, — все же следует признать, что из Франции к нам приходит по крайней мере одна хорошая вещь.
— Никто из нас не станет это отрицать, сэр, — согласился хозяин.
— Гип-гип-ура! — воскликнули все присутствующие. Стук кружек по столам и веселый смех сопровождали продолжающееся бормотание мистера Джеллибэнда:
— Чтобы меня переубедил какой-то паршивый иностранец! Право же, сэр, вы говорите странные вещи!
Незнакомец охотно согласился с этим утверждением. Безусловно, было нелепо предполагать, что кто-либо мог поколебать глубокое убеждение мистера Джеллибэнда в абсолютной никчемности всех обитателей европейского континента.
Чувство возмущения французами и творимыми ими деяниями распространилось в то время по всей Англии. Контрабандисты и честные торговцы, ведущие дела с Францией, привозили из-за пролива обрывки новостей, заставлявшие кипеть кровь каждого англичанина от гнева на проклятых убийц, заключивших в тюрьму своего короля и всю его семью, подвергавших всевозможным унижениям королеву и королевских детей и во всеуслышание требовавших крови всего семейства Бурбонов и всех их приверженцев.
Казнь принцессы де Ламбаль [22], юной и очаровательной подруги Марии-Антуанетты [23], наполнила англичан невыразимым ужасом; ежедневно проливающаяся на гильотине кровь роялистов, чья единственная вина заключалась в их знатном происхождении, казалось, вопиет об отмщении, обращаясь ко всей цивилизованной Европе.
