Эйрик Рыжий еще больше свесился над бортом. Дракар был уже меньше чем в четверти мили от высокого мыса.
— Лейф! Лейф! Турлусон! Ты не выходишь навстречу своим братьям! Ты не узнаешь больше своего приемного отца Эйрика Рыжего! Неблагодарный, ты спишь, как пресыщенный ярл посреди своих сокровищ. Именем Тора и Фрейи, побойся нашего гнева!
Он несколько раз прокричал на ветер колдовское заклинание, пришедшее из глубины веков, — когда Один и духи мчались по земле, и слова эти должны были отвращать несчастья. Притворяясь, что проклинает Лейфа, он хитрил со злыми силами, бродившими вокруг Кросснесса. Его тревога передалась команде, и в особенности участникам первого похода, которые один за другим повторяли заклинания, предохранявшие от опасности и смерти.
— Побойся нашего гнева, Лейф Турлусон. Мы тебя заждались.
— Ты спишь в тепле своего дома, а мы сгораем от тревоги, как брошенные в огонь кости.
— Неблагодарный, неблагодарный, мы целых девять дней бросали вызов морю, чтобы навестить тебя.
— Мы много говорили о тебе у основания мачты и радостно смеялись, произнося твое имя.
— Позор тебе, Лейф. Ты и шага не сделал из своего дома, чтобы встретить своих братьев из старой страны.
Но только крикливые чайки, кружившие в бледном небе, отвечали на их сокровенные вопросы.
Эйрик Рыжий повернулся к своим спутникам.
— Что необходимо было сказать — сказано. Мы сейчас причалим к песчаному берегу мыса. Отсутствие Лейфа и наших союзников скрелингов может объясняться опасностью, ибо нам еще неведомо многое из того, что может потрясать этот континент. Наденьте кожаную броню и приготовьте дротики и луки. Мы не дадим захватить себя врасплох.
В момент действия его лицо вновь становилось спокойным. Властные светлые глаза сверкали блеском только что расколотого кремня. Он откинул назад голову, и тяжелая рыжая коса хлестнула его по выступающим мускулам правого плеча. Позади него из воды торчала каменная груда мыса, крутая, как утес. Бьярни, более восприимчивый к образам, чем его товарищи, наложил в своем воображении фигуру великого викинга на гребень горы. Эйрик был из породы завоевателей. Как Харальд, который покорил Англию, как Хастингс, который выкроил себе империю в Средиземноморье и уступил призрачному Риму, Эйрик был в силах напасть на континент.
Скальд ожидал, что с резко очерченных губ сейчас слетят другие фразы, воинственные призывы. Он был удивлен, увидев, как нежно взял исполин Скьольда за руку.
