Он потерял ход времени… неужели уже утро? Нет, часы на стене в комнате надзирателей показывали 9:05 вечера.
— Вот твои вещи, — проговорил тюремщик, бросая ему через стойку конверт. — Распишись.
Найсмит нацарапал свою фамилию, положил конверт в карман и снова последовал за тюремщиком. В комнате для ожидания ему навстречу поднялся худой седовласый мужчина. Он был одет в вечерний костюм, а в руках держал маленький чемоданчик из гладкой свиной кожи.
— Он ваш, — проговорил тюремщик и ушел.
— Мистер Ховард? — пошел к нему Найсмит, протягивая руку.
— Э? Нет, нет, Моя фамилия Джером, здравствуйте. — Седовласый мужчина формально пожал руку Найсмиту и тут же отпустил. Поддернув манжет, он посмотрел на свои наручные часы толщиной с пластинку. — Боже, уже поздно! Я не думал… хотя, должен сказать, иск не занял много времени. Ладно, во всяком случае, вы можете идти. Собственно, мне совсем не надо было приходить. — Он замолчал с слегка озадаченным выражением на лице. — Совсем не надо было приходить, — повторил он.
Они спускались по каменным ступенькам тюрьмы, когда, Найсмит, испытывая неловкость, спросил:
— Веллс уже договорился с вами о вознаграждении?
— Веллс? — эхом повторил адвокат, думая о чем-то своем. — Нет, какой Веллс? Боюсь, я с ним не знаком. Знаете, — проговорил он, снова останавливаясь, и посмотрел в лицо Найсмиту, — это вообще невероятно, что сегодня вечером я вообще куда-то вышел. Не могу понять. Я же был на званом обеде. Святые небеса, завтра моя дочь выходит замуж… — Его лицо скривилось. — Хорошо, доброй ночи, — бросил он и повернул прочь.
— Подождите, — выкрикнул ему вслед Найсмит. — Если это не Веллс попросил вас помочь мне, тогда кто?
Джером не стал останавливаться.
— Ваш друг Чуран, — раздраженно бросил он через плечо.
Звук его шагов затих, отдаваясь эхом от тротуара. Адвокат ушел.
Найсмит проснулся от ощущения, что он в комнате не один.
Домой он добрался около полуночи уставший, как собака, и почти сразу провалился в мучительный сон. Теперь он сидел в темноте полностью проснувшийся, и все его чувства посылали сигнал тревоги, предупреждая об опасности, которая невидимо вползала в комнату.
Не было ни звука, ни движения, но темнота была наэлектризована присутствием чего-то сильного и угрожающего.
Затем медленно, как мираж, в воздухе посредине комнаты ожило голубоватое свечение.
Найсмит затаил дыхание; голубое свечение продолжало становиться все ярче и ярче, и теперь он уже мог различить короткую и толстую форму какого-то предмета, висящего в воздухе.
