Действительно, подумало чудовище, этот остров – как, впрочем, и все острова Муншаез – когда-нибудь станут частью моих владений. Со временем Казгорот добрался до северного побережья Омана и вышел к гавани, заполненной большими кораблями северян; военный палаточный городок простирался на несколько миль вдоль берега и вглубь острова. Не обращая внимания на палатки и корабли, воин направился к огромной крепости, которая высилась на вершине холма, поднимающегося почти от самой гавани.
Никем не замеченный, он вошел в замок и спокойно зашагал по темным залам.
Он знал, кого он ищет.
Старый Король Телгаар Железная Рука в тот чао спокойно отдыхал, уверенный, что поступил правильно. Телгаар не ведал, кто вошел в его покои этой темной безлунной ночью. Он даже не успел почувствовать, как мощные челюсти вцепились ему в горло, как было вырвано сердце из его уже безжизненного тела.
Чудовище устроило пиршество над изуродованным трупом, слизывая даже капли разбрызганной крови. Потом оно изменилось так, чтобы походить на короля, которого только что растерзало. Такое тело. Зверь был уверен, еще долго и успешно послужит ему. Когда первые лучи восходящего солнца осветили лагерь северян, Казгорот вышел из королевских покоев в обличье старого короля. Он приказал герольдам Телгаара призвать остальных королей северян на совет. Новость быстро распространилась по лагерю и в гавани.
Настроение северян сразу поднялось, и они ходили с высоко поднятой головой и с сознанием вновь обретенного единства.
К полудню на всем острове не осталось ни одного воина, который бы не знал, что Телгаар Железная Рука изменил свое решение. Знамя с красным драконов будет реять рядом со знаменами остальных северных королей. Флот и армия во всей своей несокрушимой мощи отправятся на покорение Гвиннета.
Телгаар Железная Рука поведет воинов северян на войну.
Поминки удались на славу. Разбитые тарелки, перевернутые кружки пива и спящие участники пиршества валялись по всей огромной зале Кер Корвелла.
Вой труб и цимбал разносился по замку, и многие еще продолжали танцевать.
Тристан закружил Робин, и когда она улыбаясь откинулась назад в кольце его рук, он подумал, что девушка еще никогда не казалась ему столь прелестной.
Густые черные волосы, когда она кружилась, облаком окутывали ее тело, доходя до бедер. Ее стройная талия казалась гибкой и сильной, и ему хотелось быть с ней посмелее, но он никак не мог набраться мужества. Очень странно: он целовался и обнимался, наверное, с целой дюжиной девушек, которые для него ровным счетом ничего не значили; но когда он пытался показать свое отношение Робин – этому прелестному существу, которое буквально за одну ночь из постоянного товарища его детских игр превратилась в очаровательную девушку, – его охватывала какая-то необъяснимая робость. Конечно, она не была какой-нибудь судомойкой, которую он мог бы завлечь на сеновал по окончании поминок. И все же он ужасно злился на себя за неуверенность.
