Я выдержала долгую паузу, а потом тихо произнесла:
— Я говорю правду.
— Да нет, ты шутишь. Ты, квинтэссенция банкирства, «Женщина года», «Девушка с Золотого Запада» — и вдруг собралась похерить все, о чем мечтал твой дедушка…
Тут она прекратила словоблудие и на минуту задумалась.
— Бог ты мой, а ведь ты, похоже, и впрямь имеешь это в виду, — воскликнула она, пораженная. — Желая отомстить за потерянное время и несправедливости… Но что именно заставило тебя, глыбу добродетели, свернуть с пути истинного?
Но тут объявили, что началась посадка на мой самолет. Я встала и бросила на стол мелочь.
— Перл, тебя никогда не удивляло то, что, хотя банки битком набиты образованными, квалифицированными, порядочными и относительно низкооплачиваемыми управляющими среднего уровня вроде нас с тобой, в то же время на самой верхушке пасется стадо невежественных, алчных, грубых и самоуверенных снобов, которых не волнует ничто, кроме их собственного благополучия?
Это было одно из самых откровенных моих признаний, и шло оно из самой глубины души, так что Перл от неожиданности даже не нашлась что ответить.
— О'кей, и почему же так происходит?
— Дерьмо не тонет, — ответила я.
А потом развернулась и пошла на посадку.
Механизация взаимоотношений уничтожает то сочетание законности и порядка, которое всегда служило фундаментом для предпринимательской деятельности.
Что можно было бы предпринять для спасения человеческой цивилизации от опошления и разобщения, которые несет машинная индустрия?
Торстейн Веблен. Век машин
Я всегда предпочитала летать первым классом. И было как нельзя кстати, что мой полет оплачивался по банковской кредитной карточке. Правда, даже здесь питание оставляло желать лучшего. Поэтому я, как правило, старалась захватить с собой корзинку для пикников, приготовленную в любимой мною траттории Виванда, находившейся неподалеку от моего дома.
Решив подкрепиться, я сняла с корзинки салфетку и с удовольствием разглядела произведения кулинарного искусства; здесь были охлажденная икра и салат из белой фасоли, ажурные ломтики ветчины и воздушный лимонный торт, а также добрая порция ароматного «Вердиччио», чтобы кусок не застрял в горле. Поев, я откинула спинку кресла, надела наушники, в которых звучал мой любимый Моцарт, и постаралась выбросить все из головы. Но попытка оказалась тщетной, меня продолжали беспокоить детали разработанного мною плана. Ну и, конечно, предстоящее свидание с Тором.
