«Господи Боже, аллергия уже добралась до Вирта. Вирус обосновался и там. На что нам теперь надеяться?»
А потом Томми Голубь опять чихает, на этот раз в Реале.
Аааааааааааапппчччхххиииииииииииии!
Ему надо возвращаться в Рио. Надо найти этот прорыв.
Голоса сотен псов сливаются в подвывающий хор. Чихающая, лающая молитва за хорошего парня, помесь пса и человека. Стая соболезнующих псов стоит на задних лапах, ровными рядами по всему Южному кладбищу. Статуи каменных собак то тут, то там, среди более привычных могильных камней.
Похороны Койота. Хороший выдался денек. Солнце плещется на могилах, укутанных мутировавшими побегами самых изумительных цветов. Оплакать Койота пришли из самых дальних уголков манчестерской карты, потому что этого вольного пca-таксиста знали на улицах – и как пса, и как таксиста.
Шел второй день дела «Цветов Зла». В активе два тела: одно – полупса, второе – зомби. Большие копы аккуратно закрыли дело. Но я, Сивилла Джонс, теневой коп, я не могла прекратить поиск. Кроме того – безумно взметнувшееся содержание пыльцы, больше 500 гранул на кубометр по утреннему сообщению. Весь город чихал, и газеты требовали лекарства.
Гамбо Йо-Йо призывал людей вооружаться против цветов и полицейских. В своих передачах он в пику копам устроил охоту на убийцу, подкалывая Крекера с его дешевой фишкой про зомби-убийцу. Этот пират ушел дальше меня, и это меня злило. Но несмотря ни на что, дело рассыпалось. Крекер поставил Зеро на новое дело. Я запросила Колумба загрузить мне фотографию Боды; в ответ – отказ. Но это «дело цветов» разъедало мою Тень. Я вновь и вновь видела вспышки зеленых взрывов, которые поймала в головах Койота и зомби. А чего стоили цветы, растущие по всему городу… Определенно, тут была связь. Но какая? И ниточка к Боде, которую копы упорно отрицали. Имя Боды, пойманное в голове умирающего таксопса, убитого цветами. Цветы, цветы, цветы. Моя Тень расцветала и зацветала. Что случилось с цветами? И что это значит? Как цветы могут приносить проблемы? Я работала одна, странный союзник Гамбо; если копы спят, охраняй себя сам. И вот я неофициально пришла на похороны Койота.
Мне было страшно. Меня пугали все эти кошмарные псоглавцы и сукодевки. Огромная толпа выла-причитала, оплакивая утрату. Мою Тень обтягивал страх, хлопья дыма тянули царапины по коже, псы с сердитым сопением втягивали ноздрями запах копа и запах тени. Там были все сочетания. Не слишком много чистых людей и чистых псов, зато сотни безумных помесей-мутантов. По большей части злобные твари – челюсти пса на человеческом лице, побеги человечности отблескивают на морде, поросшей шерстью. Даже теперь, с расстояния в сто шестнадцать лет, я еще чувствую следы моего омерзения, мой внутренний страх перед собаками. Особенно в таких количествах. К Зеро у меня выработался иммунитет, но тогда, вдень похорон, меня душил мех, и моя Тень истекала паникой. Я боялась, мне хотелось, чтобы З. Клегг был рядом со мной, но песокоп сказал, что похороны – полный глушняк, и повторял как мантру «Дело закрыто».
