Маний Аквилий ходил по таблину, словно принимая парад. На него смотрели желтые лица царей, цариц, полководцев. Вот этот кривоногий коротыш — царь Прусий, по прозвищу Охотник. Сенат хотел лишить его власти, но он нарядился либертом, напялил на стриженую голову пилум и упал перед консулом на колени. Вызвав смех, Прусий получил прощение и потом много лет управлял вифинцами, внушая им ужас и отвращение. А этот красавец — сын Прусия, Никомед Эпифан. Маний Аквилий не раз бывал у него во дворце и знает всю его подноготную. Вступив в Никомедию, он убил Прусия и управлял, во всем советуясь с римлянами. Месяц назад он умер, завещав свое царство сыну. Статуи Филопатора не оказалось, но Маний Аквилий живо представил себе вертлявую фигуру с разболтанной походкой и особенно мизинец с длинным окрашенным ногтем. Им наследник любил почесывать завитую, пахнущую благовониями голову.
Рядом с вифинскими правителями поместились цари Понта. Вот этот остроносый — Фарнак. На лице его словно написана наглость. Воспользовавшись праздником, он захватил Синопу и сделал ее своею столицей. Он открыл каппадокийским правителям путь к морю. Между понтийскими царями затесался эллин Диофант, возомнивший себя историком. Вместо истории он плел нити заговора против Лаодики, затем воевал по поручению Митридата со скифами и теперь прозябает где-то в изгнании.
О, как прыгали эти фигуры, когда отец топал ногами! Маний не удержался от смеха, и это вызвало еще большую ярость родителя. Хорошо, что прошли времена бородатых консулов, когда отцы убивали сыновей за неповиновение. Отец не кинулся к мечу. Он лишь изрыгал проклятия и прыгал, как ливийский колдун. Конечно же, слуги слышали все! На следующий день в театре, во время представления Медеи, кто-то за спиной Мания Аквилия Младшего крикнул: «Волосатый червь!» Сын консуляра не оглянулся, сделав вид, что увлечен игрою актера. В другой раз в театре он услышал: «Луканская тыква!» Это никак не могло относиться к происходящему на сцене. К тому же и весь театр разразился понимающим хохотом.
Тогда же консуляр отправил своего отпрыска в Рим. На следующий год он исполнял обязанности эдила. В Риме мало кто знал об эфесских неприятностях Мания Аквилия Младшего, и его путь к высшей должности напоминал прогулку по Аппиевой дороге. Кое-кто прочил ему славу Гая Мария.
Надо же было, чтобы в гол его консулата в Сицилии восстали невольники! Победа над ними не принесла Манию Аквилию славы. Лишь позднее, когда всплыло обвинение в ограблении провинции, вспомнили о его заслугах. На заседании суда прославленный оратор Марк Антоний подозвал обвиняемого и эффектно разорвал на нем тунику, показав шрамы от меча предводителя рабов Афиниона. Судьи оправдали Мания Аквилия. Но это не мешало им впоследствии злословить о странной форме шрама. И вскоре по городу распространилась молва, что на груди у Мания Аквилия вовсе не рубец, а знак в виде латинской буквы «F». Злые языки уверяли, что рабы взяли консула в плен и выжгли на его теле несмываемое клеймо.
