В доках горел недостроенный корабль. Он корчился в языках пламени, трещали доски, отрываясь от корпуса. За ним загорелся другой, затем третий. Занялись горы досок, подготовленные строителями.
И только тогда, когда доки представляли собой море огня, скифы увидели человека в тулупе. Он вышел им навстречу, словно желая представиться: «Смотрите! Это сделал я один!»
Скифы замерли, пораженные.
А Архелай тем временем скинул тулуп, за ним и хитон. Его обнаженное тело в пламени казалось бронзовым, словно боги забросили прекрасную статую в скифскую степь. Видение было мгновенным. Архелай развернулся, как дискобол перед броском, и побежал, высоко поднимая ноги, как его учили гимнасиархи…
— Держите! — послышался голос.
Это чернобородый. Он стоит, широко расставив ноги, как охотник, направляющий стаю гончих. Скифы, разделившись на две группы, бегут наперерез. Кривоногие, в своих жестких кожаных и меховых одеждах, они напоминали терракотовые фигурки комических актеров. И погоня казалась какой-то неестественной, словно все происходило на орхестре перед зрителями, а не в гавани, объятой пламенем, на берегу замерзшего моря.
Архелай замедлил бег. Казалось, он хотел подпустить преследователей ближе, но когда они были совсем рядом, он сделал рывок им навстречу и проскользнул между двумя группами бегущих. Теперь было ясно, что раньше он бежал вполсилы, только уводя за собою скифов. А теперь он мчался как вихрь. Чернобородый, почувствовав опасность, неуклюже метнулся к ближайшему дому, туда, где осталось его оружие. Но было уже поздно. Архелай на бегу нанес ему удар головой. Не оглядываясь, он исчез за домами. Топот преследователей раздавался где-то сзади, а потом вовсе затих.
Стены Евпатория не были преградой даже для диких коз. Животные перепрыгивали через фундамент и бродили, удивленно вытягивая шеи. Казалось, они не хотели примириться с тем, что люди вырубили их рощу и заняли их водопой.
Грозные башни и ворота существовали лишь в воображении Диофанта, соединившего обязанности ойкиста и архитектора. Каменные квадры еще были скалой, нависавшей над ручьем. К ней надо еще подвести дорогу. В городе не было ни одного дома под крышей. Воины разместились в палатках. Им в шутку дали громкие названия: царский дворец, булевтерий, лесха. Еще Архелай никак не мог выбрать ровный участок для будущего стадиона, а сам ойкист еще не нашел подходящего склона для театра. А в гавани Евпатория было уже тесно кораблям.
