— Что ж! Пусть тебе помогают боги! Я могу лишь тебе дать один совет. Старайся держаться в тени. Пусть думают, что ты приехал для написания истории Боспора и тебя ничего не интересует, кроме древних преданий и старинных свитков. Тогда тебе будет легче завершить воспитание Митридата, а мне защитить его от коварства врагов.
— О чем ты говоришь? Ведь выбирая Пантикапей, я полагал, что здесь царь будет в полной безопасности. Такого же мнения придерживается Моаферн.
— Вы ошибаетесь. Если Митридату и удалось на время скрыться от старых недругов, здесь у него появятся новые. Среди моих подданных немало тех, кто сочувствует римлянам. Не менее опасны те, кто возлагает надежды на победу Палака. И для тех и для других Митридат представляет опасность. Пусть твои слуги будут на страже.
— Ты говоришь о близнецах?
— Да! Но их нужно разделить, чтобы не привлекать внимания толпы. Пусть один останется здесь. Другого я отправлю в Фанагорию.
— Это хорошая мысль! — сказал Диофант,
Незнакомец небольшими шажками прохаживался в пространстве, образованном колоннами. Это был человек лет сорока, плотный, с бритым лицом и мясистым багровым носом. Край небрежно заброшенной за плечо тоги волочился по каменному полу.
Ариарат показался из-за алтаря. При его появлении незнакомец остановился и сжал подбородок в кулаке таким образом, что нижняя толстая губа легла на согнутый указательный палец.
Этот жест был воспринят как условный знак. Во всяком случае, жрец также сдавил кулачком свою бородку.
В такой странной позе оба стояли не шевелясь несколько мгновений. Первым нарушил неподвижность Ариарат. Отведя руку от лица, он положил пальцы в почтительно протянутую ему широкую ладонь незнакомца. Это было обычным приветствием, принятым среди паломников храма Кибелы.
Не спуская настороженного взгляда с незнакомца, жрец сказал:
— Судя по табличкам, которые мною получены, тебя направил Маний Аквилий Старший.
Бритолицый кивнул головой. При этом глаза его загадочно блеснули.
— Мой друг и покровитель пишет, — продолжал жрец, — что ты известен повсюду как человек отважный и умеющий хранить тайны. Будто бы ты не раз выполнял его поручения.
— Было дело, — вырвалось у посетителя.
— Но почему я впервые слышу твое имя? Среди знакомых имен знатных римских родов мне не встречались Харонии.
Незнакомец захохотал. Смех у него был густым и раскатистым.
— Ха-ха-ха! Ну и насмешил! Он нарек меня Харонием! Ха-ха!
Ариарат отступил на шаг.
