Та зарделась, но быстро отстранилась, сказав, что при исполнении служебных обязанностей так себя не ведут – в кабинет могут войти в любой момент.
– Ты права, я исчезаю. До встречи!
Грязнов вернулся в кабинет Рустама, разложил перед собой документы дела и материалы, собранные Такоевым, касавшиеся русских патриотов, и, углубившись в дело, привычно вошел в рабочее состояние. Время текло незаметно. Тамара, видимо, никак не могла справиться со срочным заданием своего начальника. И Грязнов, ознакомившись с протоколами осмотров и допросов, не жалея о бегущем времени, перешел к папке Рустама.
В ней были собраны фотоснимки и вырезки из местной прессы, рассказывавшие об истории движения Русского национального единства, репортажи о политических акциях, проводимых этой патриотической организацией, заметки о ее руководителях, их фотографии и многое другое. При нужде материала хватило бы на хорошую брошюру. Только вот кому она нужна? Все члены Русского единства называли себя истинными русскими патриотами, возможно, именно из-за этого и подбирал себе материалы Такоев.
Здесь же находились сведения и о веществах, выпускаемых заводом химреактивов. В отдельном пакете хранились газетные материалы о проблемах терского казачества, снимки казачьих собраний и занятий какого-то спортивного общества.
Конечно, Рустаму, жившему здесь, возможно, все эти сведения о чем-то и говорили, но Грязнову они оказались мало интересными. Он недоумевал, зачем все это нужно Рустаму, так как никаких прямых улик, указывающих на бандитское нападение на склад, здесь и близко не было.
В дверь постучали. Вячеслав привычно сказал «Войдите!» и обрадовался, увидев Тамару.
– Ну что, освободилась, наконец?
– Да вот видишь. Как ты?
– Все наверно хорошо, кроме того, что плохо.
– А что же плохо?
– То, что ты сейчас тут, а на самом деле очень далеко.
– Не стоит об этом, ладно? Жизнь порой столь коротка и быстротечна, что ничего и не стоит планировать, предусматривать. Я это поняла только вчера. Ты пропал, я мучилась ожиданием, обижалась. Теперь, когда мы опять встретились, стала упрекать, злиться, а зачем? Не лучше ли радоваться тому, что у нас появилась возможность быть вместе?
– Ты права, моя мудрая девочка. Забудем обо всем, – сказал он и поцеловал ее в лоб, как целуют детей.
Она подошла к столу, взглянула на открытую папку с газетными материалами, спросила:
– Это на кого досье?
– Рустам дал. В общем, бесполезный материал. Читаю вот и ни черта понять не могу: зачем это ему? Он сказал: все чрезвычайно важно. А по мне – так гора родила мышь. Впрочем, может, я не прав. Ладно, вечерком еще раз почитаю, подумаю. Надо же вживаться в местные условия!
