– Ну хорошо, уважаемая Лидия Валентиновна, тогда, если позволите, последний вопрос – и решим окончательно. Из того, что мне пока известно, напрашивается малоутешительный вывод. Если вы настаиваете на том, что убийца не Андрей, по логике вещей им должен оказаться отец вашего сына – Григорий. Вас устроит такой вариант?
– Я не называла вам фамилию убийцы! – воскликнула она возмущенно. – Не надо передергивать! И уж тем более – отец! То есть я хотела не то сказать…
– Ну то, что убийцей Инны мог стать ваш папаша, я сразу отрицаю. Но ведь он мне не пожелал назвать хотя бы подозреваемого им. А вот косвенные доказательства найти, пожалуй, можно. Однако я возвращаюсь к тому вопросу, на который вы мне не ответили: вас устроит, если в колонии строгого режима займет место Григорий Носов?
– Если будет доказано, что виноват он, пусть так и случится! – твердо произнесла Лидия. – Но… ведь вы должны по роду своей деятельности, кажется, защищать невинно пострадавшего, а не ловить преступника?
– Все так. Но я должен представить ходатайство о внесении протеста в порядке надзора должностным лицам, которым это право предоставлено. Возможно, прокурору города Москвы или заместителю генерального прокурора, пока не знаю. Они потребуют дело из суда, и, если усмотрят, что приговор является необоснованным, его направят в соответствии со статьей триста семьдесят шестой Уголовно-процессуального кодекса в надзорную инстанцию. Предположим, что президиум Верховного суда России примет решение направить дело на новое рассмотрение со стадии предварительного следствия. И все закрутится по новой! Мало доказать невиновность, надо найти виноватого. Вот и постараемся отыскать истинного убийцу. И последствия расследования могут быть непредсказуемыми. Вы хотите этого? Другими словами, извините за прямоту, вы желаете, чтобы отец вашего ребенка сел хорошо и надолго? А возможно, что и не он один?
– Я хочу, – решительно заявила Лидия, – чтобы невиновный человек не страдал ради каких-то высших своих соображений. И потом, я иногда почему-то думаю, что… словом, можете назвать меня как угодно, но мне кажется, что я могла бы ответить взаимностью на его чувства. Понимаете?
– В общем… почему ж не понять?.. – промямлил Гордеев. – Можно, конечно. А что, в свидетельстве о рождении Василия в графе «отец» у вас разве прочерк?
– Нет! – жестко ответила Лидия. – Там написано как и должно быть: Василий Григорьевич Носов! Но, полагаю, что теперь это будет длиться недолго.
